Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб

Ага, сожрёшь и подавишься… Под закипающую ярость зверь снова поднял голову. И… круг замкнулся… Встряхнувшись, как собака после речки, Ли заглянула в притороченный ящик. Количество жертв сегодняшнего дня множилось. Стоило заняться делом. Пальцы умело отвязали поклажу – с нею в руках женщина решительно направилась в лавку, где можно было отмыть уцелевшие флаконы и переложить их во что-нибудь не такое угвазданное.

Договорившись с Афраей больше не поднимать щекотливую тему, Ли перебрала товар и выложила его в любезно предоставленный чистый ящик. Кобылу и гиену она оставила у лавки. Кинула лошади сена, заранее припасённого, а травница уже вытащила из закромов здоровенную мостолыгу. Крига была не голодна, но кость из вежливости взяла и, устроившись в тени под навесом, мусолила её от скуки. Рыжий тоже был тут. Он-то времени даром не терял: успел урвать себе кусок мяса, нажраться и теперь, довольно мурлыча, лужей растёкшись по ступени, принимал солнечные ванны.

Сунув ящик под мышку и переложив пустые мешки во внутренний карман плаща, Ли направилась к своей главной покупательнице. Женщина шла закоулками, часто глядела под ноги, иначе был велик шанс во что-нибудь вляпаться. За это Ли и не жаловала никогда города и никак не могла к ним привыкнуть: грязь, шум, толпы. За одним исключением – заведение Госпожи Роз, где она любила устроиться в укромном уголке и наблюдать за многочисленными посетителями самых разных сословий, не забывая заводить выгодные знакомства. Где же, как не в борделе, мужчина наиболее открыт? А в сочетании с изысканными и не очень напитками, коих здесь было в избытке… И маленькой хитростью… Сколько полезного она узнавала, сколько сделок заключила, да просто развлекалась… И сюда влез Леонардо. Нет, её не волновала судьба местных завсегдатаев, по некоторым и вправду некромант давно плакал, но почему-то, даже внушая мысли очередной «жертве» о приятно проведённом совместно времени, она чувствовала уколы совести.

Леонардо. Эффалия. Зверь. Последние пару лет судьба раз за разом по досочке ломала привычный уклад жизни. Ли отчётливо слышала, как он, скрипя, сопротивляется натиску, да только результаты были крайне сомнительными. Как же всё просто было в юности: первая любовь и ничего за спиной, кроме ворчавшего Учителя, – всем миром стал Он, и даже Рихард, после настойчивых увещеваний о глупости намерений, трудностях жизни в человеческом обществе и опасностях, с ней связанных, предостережений о неминуемой боли утраты и прочей, как ей тогда казалось, ерунды, отпустил её, на долгих шестьдесят лет.

С годами Ли научилась совмещать обе жизни, продолжила обучение. Но конец, всеми силами оттягиваемый, наступил. А с ним пришло прозрение, почему Рихард так упирался, да и он сам стал для неё понятнее. Время текло. Она нашла себя в заботе о существах, постепенно расширяя границы их скромного королевства, а лавка и бордель стали маленьким развлечением, вносившим разнообразие в лесную жизнь. Пока смятение не влетело в её сердце на крыльях ворона…

Женщина остановилась. Устремила взор в лазоревое, бесконечно высокое небо. Задумчиво покрутила браслет. Интересно, скрывает ли он от летающих осведомителей некроманта? А то хорошо устроился… Конечно, зачарованные вещички были не то чтобы сильными, но долгие годы исправно несли службу. А для надёжности можно орлом обзавестись… На вороньё натаскать… Количество соглядатаев поубавить… Заманчиво. Но перспектива ответных действий обозлённого некроманта вдребезги разбивала радужные мечты. А вот задуматься об усилении зачарований определённо стоило.

* * *

Вдох. Испуг. Жажда знаний. Страх. Выдох. Человеческая жизнь похожа на годовые кольца древа. Но сколько бы эмоций ни таили внутренние круги, для Леонардо они были монолитны. Ведь их объединяла неугасаемая тяга к неизведанному. Что находится за дальним холмом? Что о тебе думает другой человек? Каков на вкус этот фрукт? Почему кровь – красная, а трава – зелёная?..

Разные люди. Разные вопросы. Одна истина. Знания – мерило существования разума, причина удач и поражений, квинтэссенция жизни, за которую порой расплачиваются чужой смертью.

Оказавшись в лаборатории, Эффалия бросилась изучать нижние полки стеллажей. Роскошные минералы на деревянных подставках. Колбы со светящимися грибами. Полные чёрных перьев банки, из каких доносились подозрительные шорохи. Дочь вертела в руках всё, до чего могла дотянуться. Леонардо же стоял рядом: наблюдал, что заинтересует её больше всего. Таким предметом оказался хрустальный шар с радужными прожилками. Слишком пыльный и гладкий, чтобы не попытаться удрать, – он ловко выскользнул из детских пальчиков, устремился к каменному полу и со звоном разлетелся на десятки осколков, засверкавших, точно роса.

Эффалия подняла растерянный взгляд на отца, чьё лицо не выражало никаких эмоций:

– Сам… – в подтверждение непричастности она сердито надула губы.

– А если подумать? – повис в воздухе спокойный вопрос.

Губы медленно сдулись:

– Не хо-тела…

– Сожаления ничего не стоят без правильных выводов.

– Не бу-ду.

– Не будешь что?