Хроники старого меломана

Спустя год была предпринята ещё одна попытка подзаработать на непростых челночных маршрутах. На этот раз мы с Вацеком собрались в Будапешт. Увы, этот вояж был обречён. Не задалось с самого начала. Накануне поездки в кафе произошла драка, где я попал под «замес» и заработал фингал под глазом. Чтобы не пугать людей, пришлось одеть тёмные очки. Тело болело, алкоголь не помогал. На границе мой вид не понравился таможенному инспектору в лице милой дамы. Та предложила избавиться от излишка товара или покинуть поезд. Добровольно расставаться с вложенными средствами никто не хотел, и пришлось сойти в Чопе. К нам тут же устремились перекупщики — фиг вам, ребята. Утром доехали до Львова и купили обратные билеты в Санкт-Петербург. Все положительные впечатления остались лишь от нескольких часов прогулки по столице западной Украины. Больше за границу на заработки меня не тянуло. Дел хватало и в родном краю.

Третья попытка пересечь границу намечалась уже в 2000-м году и преследовала собой чисто музыкальный интерес. В том путешествии моим напарником должен быть Николай Чичкевич, он же помог мне с загранпаспортом. И, хотя прошло относительно немного времени, я никак не могу вспомнить причину, остановившую ту поездку. Надо сказать, что Коля давно и успешно мотался в богатые музыкой края. Он привозил из Лондона, Хельсинки, Стокгольма рок-раритеты, от которых дух захватывало. Правда, специализировался Николай только на виниле и, как исключение, — компакт-дисках.

Компакт-диски или попросту «сидюки» прорвались на наш рынок в начале девяностых. Как раз в то время, о котором я веду повествование. В клубе филофонистов поначалу приглядывались к картонным коробкам, в которых сиротливо жались пластмассовые кейсы с радужными кружочками. Мы были воспитаны на виниловых пластинках, а новые музыкальные носители требовали специальных плееров, следовательно, немалых на первых порах средств. Но очевидные преимущества новомодных музыкальных носителей быстро завоёвывали рынок, и ко второй половине девяностых они почти вытеснили винил. В рядах преданных поклонников хорошего звука и традиционных форматов остались считанные единицы.

Тогда я сидел в клубе за одним столом с Олегом Курзиным. Мы познакомились ещё до моей «командировки», а тут неожиданно сошлись. Во-первых, Курзин был барменом старой закалки, по опыту работы давшим мне сто очков вперёд. Во-вторых, Олег любил рок и занимался коллекционированием больше двух десятков лет. Позже, когда выяснилось, что я недавно освободился, Олег признался, что тоже имел проблемы с законом. Его история оказалась гораздо драматичней. Загремев под следствие по 88-й валютной статье, он решил «закосить» под психическое заболевание (довольно распространённая практика ухода от большого срока). Олега Николаевича определили в спецбольницу и так усердно поработали с психикой мнимого больного, что, отмазав его от тюрьмы, существенно повредили здоровье. В среде меломанов Курзин прославился, пожалуй, самой полной коллекцией британцев «Procol Harum» и всем, что так или иначе связано с ними. В начале века последствия лечения сыграли свою роль, у Олега обнаружили рак. Помочь ему уже никто не мог.

ФРЕГАТ

Удивительное обстоятельство, которое трудно объяснить, — за относительно короткий срок кафе посетила масса народа, пересекавшаяся со мной в форносовском учреждении и знакомая по музыкально-галёрным тусовкам из прошлой вольной жизни. Чуть-ли не каждый день я видел из-за стойки знакомые лица. Меня узнавали, завязывались разговоры. Бывшие сидельцы рассказывали о себе, как устроились на свободе, хвалили, — ведь работа бармена была пока престижна. В совковом понимании престижна, не значит почётна и интересна, а успешна в финансовом плане. Кто бы спорил?! Пока не ослабевал поток посетителей, пока инфляция не взяла за горло наших кормильцев, дела обстояли неплохо. Мы с Вадиком Алиевым выкладывались на полную катушку. За плечами халдейская закалка. Общепитовские правила и производственные процессы понятны. Требовалось не так уж много: поддерживать ассортимент алкогольных напитков и наливать по первому требованию. А как же, ведь наша деятельность есть важная составляющая производственных мощностей «Фрегата».

В первый же год работы на меня чуть ли не силком надели хомут председателя профкома. Общественная нагрузка не давала никаких льгот и отнимала массу времени. Зато я был частым гостем в василеостровском тресте столовых и кафе. Связи и знакомства в среде управленческого аппарата сослужили службу во время трестовских ревизий. Проверок было немало, если бы только свои, а то грозная государственная торговая инспекция, рейды ОБХСС, пожарные осмотры, санитарные инспекции, в конце концов, набеги собственного начальства. Искушённому сотруднику понятно, отчего чиновники так любят общепит, достаточно просто пообщаться с упитанными дядьками в очках и благоухающими дамами.