Хроники старого меломана

Кто не мечтает выиграть большие или очень большие деньги? Игромания похлеще наркотиков, затягивает — не оторвёшь! Большинство игроков знают, что шанс поймать удачу за хвост невелик. В среде зависимых неудачников давно ведутся разговоры, что управляющая электронная плата выставлена на минимальный выигрыш. Хозяева подобных заведений чувствуют себя под бандитскими и милицейскими крышами уверенно и ничего не боятся. Попробуй качать права, быстро поставят на место: проиграл, сам виноват, за руку никто не тянул. И всё верно, вера игрока зиждется на редких выигранных суммах или личных впечатлений от фарта других.

На одной из последних сдач я поймал стрит. Толпа зевак окружила, чтобы взглянуть на редкую комбинацию. Я не стал дальше испытывать удачу, повезло и ладно. Забрал деньги и направился к выходу. Но уже знал, что этот выигрыш не будет давать покоя и подхлестнёт снова прийти сюда. «Надежда умирает последней»: — сказал когда-то так или почти так философ Диоген. Без надежды чего бы сюда тащился питерский люд, которому алчные владельцы предлагают испытать свою судьбу. Бывает, что под чудовищным прессом проигранных последних средств к существованию жизненная энергия гаснет, вера в человечество уходит, и бедолага срывается во все тяжкие. Так, то с другими, но не со мной! Я запустил двигатель и вспомнил криминальную хронику из «ящика», где загнанный неконтролируемыми пороками горе-игрок влетел в зал игровых автоматов с ружьём и завалил несколько человек. Знал бы бедняга, что через долгих семнадцать лет азартные игры попадут под государственный запрет.

А вот на извозе сегодня не фартило. Сперва попался наркоман, с который объехал несколько аптек и магазинов бытовой химии. Затем, когда прибыли по адресу тот пошёл, якобы за деньгами, и пропал. Видно, делал так не первый раз, а мне, тёртому-перетёртому жизнью, уверенных обещаний нарика хватило, чтобы усыпить бдительность. Работая много лет в общепите, я навидался всякого. То есть, каким-никаким психологом себя считал. А вот тут оплошал. Бывает. На Каменноостровском проспекте (три года назад ему вернули старое название, но все по привычке называли Кировским), машину тормознул какой-то мутный тип. Разболтанная походка, бегающие глазки и огромный шарф, обмотанный вокруг шеи.

— Шеф, на Главкичман подбросишь?

— В «Кресты»?

— Да, знаешь куда?

— Ещё бы, знакомое место.

— Минуточку…

Мутный услужливо открыл заднюю дверь. В салон бесшумной тенью влетел и впечатался в кресло новый силуэт. Я повернул голову к внезапному пассажиру. Место занимал классический уркаган из старых фильмов. Обязательная кепка, пальто с поднятым воротником, на ногах сапоги. Небритое лицо, пронзительные глаза и мятый потухший бычок Беломора в углу прорубленной щели вместо рта. Так-же стремительно в машину нырнул голосовавший тип и устроился рядом с паханом. Я замешкался.

— Трогай!

Ехали молча. В голове разливалась тревога. Я невольно напрягся, ожидая удара. Часто поглядывая в зеркало заднего вида на необычных пассажиров, я представлял, как главный выхватывает из-за голенища сапога финку, бьёт и выбрасывает меня из машины. Но ничего подобного не произошло, подкатили к знаменитому питерскому СИЗО. Парковаться на набережной вообще-то нельзя, но притормозил. Оба резко вышли из машины и двинулись к проходной. Я дёрнулся — а платить? Но сдержался, разве с таких спросишь? Тут же руку подняла сгорбленная старушка с большим баулом в руках.

— Сынок, ты куда едешь?

— А вам куда надо, мамаша?

— Ой, вообще-то, в Мурино. Ты прости, сынок, я бы на метро, да тяжело тащить. Вещи это да продукты внучку непутёвому. Вот принесла, а они не принимают, говорят уже увезли парня в Выборг. Теперь туда надо ехать, а как я старая в такую даль? Денег у меня немного, отвезёшь, а?

— Садись, бабуля, не тараторь. Отвезу, мне как раз в ту сторону.

Пожилая женщина втиснулась в машину. Попыхтела, устраиваясь поудобней. Я тут же вспомнил своё путешествие в кассационную тюрьму двенадцатилетней давности, тяготы и невзгоды сидельцев. Как тут не помочь пожилой несчастной женщине.

— Вы ему кто, мамаша?

— Бабка я ему. Без отца рос внучок, не досмотрела. Дай Бог тебе здоровья, сынок. Ой, да тут у тебя деньги на сидении, забыл кто?

— Спасибо, это перед вами пассажиры оставили.

Она протянула несколько смятых купюр. Я проникся тёплыми чувствами к тревожному воровскому дуэту. Лихие люди оказались вполне порядочными гражданами. Бабка со своим горем, трещавшая без умолку, совсем не вызывала раздражение. Моё дело — крутить баранку да терпеть, а эта новая работа, — пока промежуточное звено к будущей интересной и денежной службе, которая обязательно появится, надо только подождать.

Люди попадались разные: от колоритных проституток до меркантильных домохозяек. Мужская половина, естественно, более понятна: с мужиками легче идти на контакт и трепаться о погоде, машинах, вороватом правительстве, акциях МММ, краснобае Собчаке, разбитых дорогах и инфляции. А на закуску, конечно, тёрки о бабах, которые все дуры, но без них тоже нельзя.