Хроники уходящего поколения

Штаб Кемаля-паши перед битвой на реке Сакарья находился в горном ущелье, спрятанном в лесах. Туда из Анкары и направился Мирный. Он отметил позже в своих записях, что ему довелось увидеть во время этого путешествия, которое он проделал на телеге.

С.М. Мирный: «Вереницы запряженных волами крестьянских повозок с боеприпасами и продовольствием шли для фронта. Там, на поворотах анатолийских дорог, я наглядно постигал на практике великую силу национально — освободительного движения.»

Дорога шла вверх и привела к ущелью. Все чаще попадались заградительные посты. Красная звезда на буденовке красноармейца, который сопровождал Мирного, служила хорошим пропуском. На вопросы командиров застав он отвечал кратко: «Москва, Ленин».

Кемаль принял посланцев Советской России в штабном шатре. Было ему тогда сорок три года, за плечами остались ссылки, служба в турецкой султанской армии. Человек сложный, с противоречивыми взглядами на развитие Турции, он в то же время понимал значение для Турции дружбы с Советской Россией.

Кемаль с интересом смотрел на посланца Советской страны. Тот стоял перед ним в истрепанном полотняном костюме, в фуражке, в стоптанных солдатских ботинках, в обмотках, спокойно и внимательно разглядывал вождя турецкой революции. После краткого молчания Кемаль пригласил гостя сесть. Спросил, как здоровье Ленина. Получив ответ, поинтересовался, как здоровье эффенди Чичерина. «Эффенди Чичерин тоже здоров» — последовал ответ. Кемаль принял письмо, написанное по-французски, быстро прочитал, изредка бросая взгляды на Мирного, как бы желая что-то спросить. Говорил свободно по-французски, слегка грассируя.

Мирный тоже перешел на французский язык. Кемаль чему-то улыбнулся, скользнув взглядом по истрепанным ботинкам и обмоткам своего гостя. Спросил, где тот учил французский — не в Сорбонне-ли? Гость ответил, что в русской гимназии и в Петербургском университете.

Кемаль еще раз пристально посмотрел на гостя и сказал, что Россию надо уметь понять. Просил поблагодарить за послание. Турция не забудет, что Советская Россия помогает в самые трудные дни ее истории…

Через несколько дней началась битва у реки Сакарья, закончившаяся разгромом интервентов и изгнанием их из страны.

Глава 11. СЛАЩЕВ НА КАФЕДРЕ

1922 г., Москва

Во время гражданской войны конные рейды белого генерала Слащева просто выкашивали ряды Красной Армии. Например, в боях на Чингаре (Перекоп) со Слащевым красные потеряли десять тысяч человек. Плюс жертвы белого террора. В большой степени эти успехи на фронте объяснялись талантом этого русского офицера.

Как гром среди ясного неба было известие о том, что Слащев и с ним десятки белых солдат и офицеров сдались властям Советской России. Сдались после того, как Фрунзе дал генералу слово помиловать их и ходатайствовать о его неприкосновенности.

С.М. Мирный: «В академии необычный день. Большая аудитория заранее заполнилась слушателями. Было объявлено, что пробную вступительную лекцию по тактике прочтет генерал Слащев. Мы переживали смешанные чувства. Рассудком мы понимали большое политическое значение разрыва Слащева с белой эмиграцией в Турции. Военный кумир белогвардейщины сдался из недосягаемого далека, призвал солдат и офицеров врангелевской армии в Константинополе и в лагерях Антанты принести повинную и вернуться на родину.