Хроники уходящего поколения

Недалеко от Бургаса из моря поднимается скалистый островок, на котором расположен монастырь. Это место стало весной — летом 1925 года тюрьмой для 43 коммунистов. Их арестовало фашистское болгарское правительство, обвинив во взрыве в апреле в Софии. Над ними готовился показательный судебный процесс. Многих ожидали казнь, большие тюремные сроки.

Двадцать четыре дня Симов, Ярымов, Новаков, Калоянчев, Бакырджиев с товарищами провели там в заключении, но не смирились со своим положением. Тщательно подготовившись, где каждый шаг был смертельным риском, 29 июня 1925 года, обезоружив охрану, совершили побег.

Один из руководителей восстания Бакырджиев примерно так обратился к братьям по заключению:

— Скоро фашистские власти организуют процесс. Многим из нас грозит смерь. Поэтому руководство партийной организации подготовило побег. Мы бежим в Турцию, а оттуда — к нашим братьям в Советской России. Те из вас, кто хочет покинуть остров и найдет в себе силы вынести трудные испытания, может присоединиться к нам. Побег будет очень опасным.

На лодке беглецы перебрались на материк и двинулись в сторону Турции.

Побег вызвал шок в правящих кругах Софии. Васил Коларов, находившийся в Москве, даже высказал предположение в «Правде», что узники убиты, а для отвлечения внимания власти выпустили дезинформацию о якобы побеге.

Но побег действительно состоялся. Беглецы были уже на территории Турции. Но это не облегчало их судьбу. В любой момент они могли оказаться в руках болгарской или турецкой полиции.

Мирный понимал: теперь их судьба зависит от него. Связался с Москвой, не дожидаясь, пока беглецы доберутся до Стамбула, и начал действовать. Навстречу беглецам выходят люди из репатриационной комиссии. Сам Мирный отправляется к вали — губернатору Стамбула. Надо действовать немедленно, не выходя из резиденции вали. И Мирный начинает спокойный осторожный разговор:

— Вали — мудрый и просвещенный человек. Он знает, что даже султанская Турция не выдала царской России русского революционера Камо. Зачем же вам брать на себя грех противника свободы? Да и зачем вам брать на себя заботу о большой группе смертельно усталых, голодных, оборванных людей? Эти заботы возьмет на себя советская сторона.

Вали все еще размышляет, а время летит. И тогда Мирный бросает на чашу весов последний веский аргумент:

— Ведь мудрый вали не должен ссориться со страной, которую уважает сам Кемаль Ататюрк. Он хорошо меня знает. Мы друзья.

В конце — концов вали согласился с предложением С.М. Мирного, выдвинув одно условие: он арестует беглецов, но сделает это не совсем обычно. Ночью они будут сидеть в тюрьме, а днем — находиться в помещении советского прдставительства. А что касается отправки беглецов в Советскую Россию, то он будет смотреть на это сквозь пальцы.

А из Одессы, дымя всеми трубами, на предельной скорости шел к турецким берегам пароход «Ильич». Августовским утром 1925 года смертники острова Святая Анастасия поднялись на его палубу.

17 августа их встречала Одесса.

Глава 13. ДИПЛОМАТ

Часть 1. «ПОВСЕДНЕВНЫЕ» ДЕЛА

1926 г., декабрь — 1931 г., январь, Осло

23 декабря 1926 года С.М. Мирный был назначен в Полпредство СССР в Норвегии на должность первого секретаря. Место его работы находилось в новом здании на Ураниенборгвейн, 2. До революции здесь размещалось посольство царской России. Дом удобный, очень красивы парадные комнаты. Но… почти пустой!

Семен Максимович плохо разбирался в обстановке, а потому главная нагрузка здесь пришлась на посла А.М. Коллонтай.

Кстати, это была их первая встреча после совместной работы в Крыму. Оба были этому очень рады, зная неугомонность друг друга.

Надо отдать должное Александре Михайловне — вскоре полупустое Представительство было обставлено с большим вкусом. Не стыдно стало приглашать к себе государственных деятелей, ученых, писателей, музыкантов. Так знакомства и личные связи возникли у Коллонтай и Мирного с Фритьофом Нансеном, Раулем Амундсеном, Отто Свердрупом. Близким другом Семена Максимовича стал писатель Нордал Григ.