Хроники ворона

Он посмотрел на противоположный конец комнаты, где к стулу была привязана Анна, с воткнутым в рот кляпом.

– Готов.

Он передал сапфир чародейке. Она, в свою очередь, в круговом порядке расставила на полу свечи, после чего аккурат в центр импровизированного круга положила драгоценность. Затем по очереди зажгла свечи.

– До того, как я закончу читать заклинание, ты должен убить Анну. И самое главное: молчи.

Рейнольд снова посмотрел на свою служанку. Она плакала, мычала, неспособная членораздельно говорить из-за кляпа, и пыталась вырваться. Тщетно.

«Я до сих пор не знаю, почему ты не издала ни звука, когда убийца зашел в наш дом. До сих пор не знаю, была ли заодно с этим человеком или нет. Но теперь поздно спрашивать. В любом случае, ты виновата не меньше него в смерти отца. И ты заплатишь за это».

Внимание Рейнольда снова привлекла Кинаэль. Она, стоя лицом к кругу из свечей, являющихся единственным источником света в комнате, начала читать заклинание, на каком-то жутком, корявом, труднопроизносимом языке. Рейнольд не мог разобрать ни слова: речь чародейки полностью состояла из смеси шипящих и рычащих звуков, абсолютно бессвязных и непонятных для восприятия непосвященного человека.

Пламя на свечах разгоралось все сильней и мистическим образом становилось выше с каждым произнесенным Кинаэль словом. Огни уже превышали в высоту сами свечи, когда Рейнольд оторвал от них, наконец, взгляд. Он не знал, насколько долгим является заклинание, произносимое чародейкой. Поэтому ему нужно было спешить.

Он совершил свое первое убийство так, будто это было для него привычным делом. Хладнокровно и с хирургической точностью. Лезвие кинжала попало точно в сердце, и Анна перестала дергаться в безуспешных попытках вырваться. И замолчала. Навсегда.

Рейнольд снова посмотрел на круг. Огни свечей стали синими. Чародейка все не умолкала.

Вдруг в кабинете раздался хохот. Нечеловеческий, громкий, дикий. Мебель начала двигаться, а стены дрожать. Рейнольд испуганно таращил глаза. Кинаэль не унималась, и ее голос становился с каждой секундой громче: она будто пыталась перекричать неведомый смех.

Иссиня-черная вспышка в центре круга, отдаленно напоминавшая человеческое лицо. Рейнольд видел ее ровно одно секунду, после чего она начала стремительно сжиматься, будто намереваясь исчезнуть.

Но Кинаэль не дала ифриту вернуться в свой мир. Она взмахнула руками и снова произнесла какое-то заклинание, на этот раз совсем короткое. Прозрачный темно-оранжевый пузырь, дрожа и пуская рябь по своей поверхности, накрыл вдруг потустороннее существо, и то резко перестало сжиматься. А через мгновение снова приняло изначальный размер. Оно напоминало темно-синее облако, постоянно меняющее форму, а посередине этого облака было расплывчатое черное пятно, похожее на физиономию человека. Очень злого и некрасивого человека с большими и острыми ушами.

В тот миг, когда ифрит понял, что его снова хотят лишить свободы, его лицо, а точнее то, что можно было считать его лицом, приняло выражение еще более ненавидящее, чем сначала. Он заговорил на языке, похожем на тот, на котором Кинаэль произносила заклинание. Только голос ифрита был намного отвратительней.

Рейнольд посчитал, что демон изрыгает проклятия.

– Молчать! – властно вскрикнула Кинаэль, и в этот момент из стенок пленившего ифрита пузыря со всех сторон начали вылетать оранжевые молнии и бить демона.

Было видно, что темная сущность испытывает боль. Но ифрит не молил о пощаде. Он с усиливающейся яростью продолжал рычать и проклинать. Он метался по пузырю, пытаясь прорваться через него, сжимался и разжимался, намереваясь сделать так, чтобы его шарообразная тюрьма лопнула. Он боролся за свою свободу.

* * *

Это продолжалось несколько часов. И, наконец, ифрит сдался.

– Ааа! Даф-вольно! Хваттид! Что нуужно? Служб-ба? Жжеланья? Тог-гда своббода?

– Да, ифрит. Ты исполнишь желания Рейнольда Килбери, и тогда сможешь вернуться в свой мир. – Констатировала Кинаэль.

Ифрит зарычал, но после этого все же согласился:

– Тог-гда пустдь гавварит. Три. Большше нельз-зя.

И Рейнольд заговорил. Весьма уверенно для человека, впервые в жизни сталкивающегося с нечистью:

– Слушай меня внимательно, демон. Мое первое желание – выясни, кто убил моего отца. Мое второе желание – заставь этого человека страдать. Я хочу, чтобы он познал каждую грань страдания: пусть раскается за все содеянное и не найдет при этом искупления, пусть разочарует близких, да так, чтобы те от него отвернулись, пусть вкусит яд предательства… И пусть из-за него умрет тот, кем он дорожит. И, наконец, третье желание – я должен лично убить его. Никто не должен опередить меня в этом.

Ифрит снова зарычал.

– Этто плоххие желаннья. Доолгие. И мнее нужно вселляться в телло. Мерзско. Не хоччу. Говвори друггие.

Рейнольд с непонимающей физиономией посмотрел на Кинаэль.

– В смысле вселяться в тело? – спросил он.