Хроники Звёздного Народа

— ДУК, информационную защиту первой степени с внешней дезинформацией в течение минуты.

Через секунду сказал:

— Ванда, в твоём распоряжении несколько секунд.

— Иван, твой сын влюблён в каменную девушку, которую они привезли с Моно.

— Я понял. ДУК, отбой.

Иван посмотрел на Пса, тот кивнул.

— Пока ты занята цветами, я тоже не прочь перекусить. Тебе не мешает эта музыка, Ванда? — беспечным голосом сказал Командор.

Когда Ори вошёл в их гостиную, он увидел, что Орикс напряжённо во что-то вглядывался и вслушивался.

— Орикс, нехорошо подглядывать и подслушивать. Ты уже давно вырос.

— Я хочу знать, что они обо мне говорят.

— Ну, и что же они говорят?

— Ничего. Слушают музыку. Отец ест. Пёс и мама разглядывают цветы. Не понимаю, зачем это им. Уже тысячи раз все смотрели на эти цветы. Что там можно ещё увидеть?

— А я не понимаю, почему ты не хочешь показать матери Тилию?

— Я сам этого не понимаю, но почему-то не могу.

— Но ведь тебе не обязательно делать это. Пусть увидит сама. Прикажи ДУКу снять запрет для родителей.

— Я подумаю. Но я ещё не решил.

Пришёл Пёс. Он был очень доволен и улыбался.

— Ты что такой радостный? — ревниво спросил Орикс.

— Я удивлён мудростью твоей матери. Только у такой женщины, как Ванда, мог родиться такой сын, как ты, Орикс. Не зная, что тебя мучает, она отгадала твою загадку. Ты плохо относишься к своим родителям. Я ими восхищаюсь!

— Ничего себе, монолог! Я никогда не слышал от тебя столько слов за один раз, Пёс, — удивился Орикс. — Что же там у вас произошло? Меня Ори отвлёк.

— А ты подслушивал и подглядывал? — Пёс глянул на Орикса с укором.

— Каюсь. Было.

Орикс был смущён. Он подошёл к Псу и доверительно спросил:

— Что же придумала Ванда, что так тебя порадовало?

— Я думаю, что завтра они официально сообщат об этом своему сыну. Ты сам задал такой тон общения. Командор и его жена — культурные люди.

— Ладно. Давайте отдыхать. Я чувствую, что завтра будет трудный день. Орикс, ты сам во всём виноват. Вот уже месяц, как мы вернулись с Моно, а слоняемся без дела, потому что не знаем, что делать дальше. Своей внешней дерзостью ты скрываешь своё внутреннее отчаяние и полную растерянность. Но ты сам себя до этого довёл. Теперь молча пытаешься в этом обвинить меня и Пса. Но мы сделали только то, что требовали от нас обстоятельства или чей-то умный сценарий. Теперь твой ход, Орикс. Но ты его не делаешь, и просто становишься ипохондриком. Может быть, тебе нужно пообщаться с Келви?

И, не дав Ориксу ответить, Ори ушёл к себе. Орикс бросился за ним, но Пёс преградил ему дорогу. Он встал на задние лапы, а передние положил ему на грудь и лизнул его в нос. От такой неожиданной ласки Орикс оторопел и невольно обнял это удивительное существо. Пёс проводил Орикса в его комнату, где они ещё долго сидели перед каменной Тилией. Орикс смотрел на неё с тоской и слезами на глазах. А Пёс пристально и оценивающе, словно отыскивая погрешности своей работы.

Ванда в это время горько плакала на груди мужа. Иван молча гладил её по голове, давая схлынуть накопившимся эмоциям. Он думал о том, что любит эту женщину, словно встретил её только вчера, что годы, которые они провели вместе, не только не ослабили это чувство, а, наоборот, придали ему невероятную глубину и смысл. Он тихо сказал:

— Ты же знаешь, Ванда, мужчины иногда обижают своих любимых.

А Ванда уже в который раз удивилась тому, как её сын похож на своего отца. Она нежно поцеловала его руку и ещё теснее прижалась к его могучему телу.

Утро началось как всегда. Гимнастика. Бассейн. Завтрак. Необычным было только молчание. Никто не хотел нарушать его первым. Когда завтрак закончился, неожиданно прозвучал голос ДУКа. Голос был таким официально безликим, словно он объявлял об отправлении пассажирского транспорта.

— Вас всех троих ждут в покоях Ригведы.

Орикс вздрогнул и побледнел. Ванда была удивительной матерью. Она сумела сделать его жизнь счастливой и радостной. И в то же время она не баловала его, когда он был совсем маленьким. Бывало, за проказы весьма ощутимо шлёпала его по попке. Когда стал старше, она двумя-тремя словами могла так заклеймить его проступок, что он переживал неделю. Но всегда она была близкой, доступной и родной. Радость всегда жила в их доме, даже когда она по делам его покидала. А если ему или отцу случалось покидать дом, она за ними отправляла свою любовь и веру в их удачу. Знание о том, что Ванда — Ригведа, жило отдельно от понятия «мама». Поэтому сообщение ДУКа ударило Орикса как хлыстом. Ванда обиделась на него. Ори и Пёс одновременно посмотрели на него, но их взгляды ничего не выражали. Казалось, что они просто испуганы непредсказуемостью ситуации.