Хроноагент. Гексалогия

– Скоро год. Но в Англии я был недолго, всего полгода, после того как вернулся из Африки. У меня сразу отобрали дворянскую грамоту и заставили присягать пресвитеру. Ну, я и дал тягу. Сначала вернулся в Африку – слишком жарко. Оттуда перебрался в Испанию – слишком дымно. Теперь здесь, в Лотарингии. Но я смотрю, что и в этой стране коричневые начинают задирать носы. Правда, здесь есть люди, готовые укоротить их. Такие, как вы. Не разрешите ли присоединиться к вам? Для меня большая честь – драться рядом с вами. Да и вам, наверное, лишний меч в опытной руке не помешает.

– С чего это вы взяли, что мы собираемся драться?

– Помилуйте, граф! Неужели вы думаете, что я не знаю, кто вы такие? Вы – лейтенант императорской гвардии, а вы, граф, лейтенант гвардии кардинала Бернажу. Вы полагаете, я поверю, что вы встретились здесь да еще прихватили с собой человек двадцать гвардейцев, в том числе ротмистра и двух сержантов, для того, чтобы просто посидеть в кабачке и погулять по окрестностям Млена?

– Вы слишком проницательны, сэр Ричард.

Пока мы беседуем таким образом, Андрей молчит и задумчиво смотрит на Степлтона. Я догадываюсь, о чем он думает. Наконец Андрей все с тем же меланхолическим видом принимается царапать ножом серебряное блюдо. Он переставляет блюдо так, что я могу увидеть нацарапанное: 0. Тогда я решаюсь.

– Хорошо, сэр Ричард, мы с графом обсудим ваше предложение и скорее всего примем его. Ответ мы дадим вам, – я смотрю на Андрея, тот кивает, – завтра, после обедни.

– Я очень рад, сэр Джордж, что вы не отвергли моего предложения. Осмелюсь ли просить вас еще об одном?

– Слушаю вас.

– Не составите ли вы мне протекцию для поступления в императорскую гвардию? Все равно в какой полк, но хотелось бы служить под вашей командой.

– Посмотрим, как вы покажете себя в деле, – усмехаюсь я и наполняю кубки.

В этот момент к нам подходят артисты, за которых мы только что заступились. Молодой человек кланяется и взволнованно говорит:

– Прошу прощения, господа, что прерываю вашу беседу, но я не могу не выразить вам нашу признательность.

– Не стоит благодарности, – отвечаю я, – мы сделали то, что должен был сделать любой порядочный человек. Но кто такой этот монах и почему он вас преследует?

– Это брат Реми, член священного трибунала инквизиции Мленского округа. Три месяца назад ему приглянулась Клеманс, и он предложил ей свое покровительство, разумеется, на определенных условиях.

При этих словах девушка становится краснее своего платья и смущенно опускает глаза.

– А когда она отвергла его домогательства, – продолжает артист, – он задался целью засадить ее за решетку или по крайней мере изгнать из города. На днях он прицепился к строчкам из песни, в которой возлюбленная сравнивается с Мадонной. Он обвинил нас в святотатстве. И сегодня, если бы не вы, он отправил бы нас в трибунал инквизиции.

– Брат Реми, говорите? – спрашивает де Легар. – Хорошо, я займусь этим братом.

Молодой человек кланяется, а Клеманс приседает в реверансе.

– Не знаем, как и благодарить вас.

– А вы спойте для нас чтонибудь, – предлагаю я.

Артисты переглядываются, Клеманс улыбается, кивает партнеру, и они негромким дуэтом поют песню о влюбленном, который, уезжая далеко и надолго, никак не может написать своей любимой самое главное. Всю ночь горит свеча на его столе. Вот уже светает, а влюбленный все никак не находит нужных слов. Догорает свеча, и вместе с воском тает надежда влюбленного.

Мы с Андреем смотрим друг на друга. Этот сонет написали вместе Саусверк и де Легар. Андрей спрашивает:

– А вы знаете, кто автор этих строк?

– Конечно, – отвечает девушка, – потому мы и спели вам именно этот романс.

– Вы хотели расплатиться с нами этой песней, но получается, что мы остаемся у вас в долгу. Я никогда не слышал, чтобы этот сонет исполнялся так красиво.

С этими словами я достаю кошелек и отдаю его Клеманс.

– Что вы, граф! – испуганно говорит она, взвешивая его на ладони. – Это слишком большая плата для бедных артистов.

– Берите, берите. Это еще слишком скупая плата за ваше высокое искусство!

Артисты еще раз кланяются и оставляют нас. Андрей шепчет мне порусски:

– Однако широкий жест, граф. А кто будет платить за ужин? Я?

– Не будь скрягой, – отвечаю я также шепотом, но уже пофранцузски, – тем более что платить будешь не ты, а де Легар.

Наша беседа с сэром Ричардом завершается ближе к полуночи. Когда я подхожу к своей комнате, меня останавливает слуга.

– Ваша милость, один человек желает с вами встретиться.

– Кто он?

– Этого он мне не сказал, сказал только, что встреча будет для вас полезной.

Я задумываюсь. Что бы это могло быть? Кто это здесь захотел со мною встретиться?

– Хорошо, – соглашаюсь я, – когда и где?

– В одном квартале отсюда есть церковь святой Женевьевы. Сейчас в ней начнется ночная служба. Будьте там. В конце службы к вам подойдет человек, который меня послал.

– Еще что?

– Он просил передать, что вам ничто не угрожает и чтобы вы приходили один.

– Хорошо, я приду.