Хронология воды

Первым домом из слов, который я построила, был литературный журнал. Обычно, когда кто-то говорит «литературный журнал», все представляют себе что-то маленькое, белое и девственное вроде прежнего «Ежеквартального обзора Вирджинии»[55]. О нет, только не это. Наш журнал был грандиозным. Тридцать на двадцать сантиметров, на склейке, полноцветный — получите-распишитесь. Контркультурный. Каждый номер был посвящен какой-нибудь теме, которая деконструировала — мой любимый научный метод из всех, что я освоила, — само понятие «литературного журнала». Взять хотя бы темы. Божественная непристойность. Взрыв. Разновидности насилия. Чужаки. Управляли всем я и мои чертовски умные и охрененно талантливые друзья — мы были прямо как гаражная рок-группа, только с бумагой и компьютерами. Сами учились редактуре, дизайну, верстке, осваивали шрифты — а потом замешивали всё это и делали из каждой страницы отдельную галактику. Изображения и текст то воевали, то танцевали друг с другом. Стихи перебивали прозу, гигантские фотографии сисек захватывали белое пространство и вытесняли поэтические строки. Высокое искусство оказывалось под одним одеялом с низким. Слова Юсефа Комунякии[56] рядом со словами какой-нибудь бездомной женщины, или граффитиста, или незамужней матери, о которой раньше никто не слышал. Наши страницы убивали расстояния. Мы решили, что текст может быть всюду, где бы нам ни вздумалось. На этих больших белых страницах мы печатали Энни М. Спринкл, и Андреса Серрано, и Кэти Акер, и Андрея Кодреску, и Джоэля-Питера Уиткина[57]. И прямо тут же — бывших заключенных, бывших наркозависимых и алкоголиков. Разрушали святость литературных публикаций, дав волю искусству со всем его шумом и жаром. Все мы где-то работали днем. Все просиживали допоздна, чтобы создать что-то важное. Все тратили уйму времени, проклиная задротов в синих фартуках «Кинко’с»[58]. Я забрасывала еду и арендную плату в наш огромный неблагодарный рот. Мы выигрывали награды. Получали гранты. У нас действительно получилось что-то стоящее, хотя и не знаю, что именно, — но оно казалось нам правильным и кажется таким даже сегодня. Мощный взрыв суперновой[59].

Я, черт возьми, всё это любила.

Почему?

Это была первая вещь в моей жизни, ради любви к которой не приходилось раздвигать ноги. Хотите — верьте. Хотите — считайте это красивой фразой. И так и этак — правда.

Благодаря этому дому слов случалось кое-что еще. Благодаря дому слов я встречала писателей, которые так или иначе читали мои тексты. Благодаря дому слов находила голоса и родственную интонацию, которая точно отзывалась у меня внутри — там, где, как мне казалось, я была совсем одна. Были и другие, такие как я. М-м, много таких, как я. Ломавших каноны жанров. Стремившихся в своих текстах к невозможному. Исследовавших новоиспеченными умами незнакомые территории. Сочинявших. Возможно, саму жизнь. И самих себя.

Я сталкивалась с этими людьми на конференциях, и чтениях, и перформансах, и выставках. Мы забивались в угол, выпивали, смеялись и обсуждали секретные арт-проекты. Мы общались как подпольщики, что читают маргинальную литературу, поглощают запретное искусство до потери сознания и слюной исходят над текстами, рвущими лицо в клочья, — пусть у этих текстов нет шанса увидеть свет. Хотите знать, какие два слова описывают, чтó все эти люди значили для меня и до сих пор значат?

Клан.

Священный.

Мне не нужно объяснять, почему люди вступают в банды, или создают сообщества в тюрьмах, или доверяют только тем, кто следует их бандитскому кодексу. Я без проблем могу понять, почему люди вылетают из колледжей, или бросают работу, или обманывают, или нарушают закон, или рисуют баллончиком на стенах. Только на обочине нормальной жизни, хотя бы чуть в стороне от нее, некоторые могут почувствовать друг друга. Мы делаем это, чтобы сдвинуть рамки того, что называют семьей. Мы делаем это, чтобы стереть и создать заново в самих себе свою родословную. Чтобы сказать: я тоже была здесь.

И знаете что? У меня обнаружился близнец.

Я говорила, что мой знак зодиака — Близнецы?

«Близнец» не в биологическом смысле… хотя кто знает, как именно генетика передвигается по хайвеям крови и клеток. Мой близнец в нашем клане — блондин. У него голубые глаза. Необычные взаимоотношения с предложениями. Странный взгляд на культуру и сторителлинг. Огонь в пальцах и извержение вулкана в голове.