Хронос и Деймос (СИ)

Свернув самолетик и отправив его адресату, Деймос укрылся в небольшом тупичке и попытался сообразить, как ему быть дальше. На люди больше не хотелось, мало ли что он натворит, память-то не всеобъемлющая, он уже и не помнит событий пятилетней… шестилетней давности и может наворотить дел. Мантия, конечно, лежала в кармане, но в Отдел Тайн в ней все равно не пробраться. Пользоваться служебным положением (Гарри только-только стал Главным) было заманчиво, но опасно. Достав палочку, он вызвал Патронуса. Огромный серебристый змей склонил на бок голову, выслушал короткое послание и исчез.

Буквально через секунду появился призрачный лев, изрядно повеселивший Деймоса. Царь зверей проговорил низким голосом Северуса:

- Стой, где стоишь, буду через пятнадцать минут.

– А Патронус у тебя ничего так, - сказал Деймос растворившемуся в воздухе шикарному льву. – Отражает, так сказать, изменившиеся приоритеты.

Северус действительно нашел его ровно на шестнадцатой минуте, ориентируясь, видимо, на кольцо.

- Хорош Главный, прячущийся по углам, - процедил он, осмотрев супруга с ног до головы. – Плащ при тебе? Надевай, и пошли. Постарайся не отстать и ни на кого не наступить.

Деймос решил не выяснять отношения там, где их могут услышать и увидеть, а разобраться с дурным расположением духа супруга на месте. Если тот, конечно, не притащит его в пыточную Робийяр-мэнора и не четвертует за те отвратительные выходки, что Гарри позволял себе, судя по словам Гермионы. Уже позволял. То ли еще будет?

Снейп тем временем, игнорируя недобрые взгляды и фальшивые улыбки прибывающих на работу, направился к огромному камину, над которым горела надпись «Выход». Что-то сказав дежурившей около него ведьме, он оставил оттиск медальона, висевшего у него на шее на специальном пергаменте и ступил в зеленое пламя. Деймос скользнул за ним, и уже через секунду они оказались в кабинете Робийяр-мэнора. Около портрета соблазнительно улыбающегося Деймоса красовалось большое коричневое пятно, пахнущее виски. В стену, похоже, совсем недавно запустили как минимум полпинтовой бутылкой этого божественного напитка.

Деймос молча стянул с плеч мантию и опустился в кресло.

- Я вернусь вечером, - бросил Северус, окинув его ничего не выражающим взглядом. – Серьезный эксперимент, результат двухлетней работы, не станет меня ждать.

- Тогда подожду я, - спокойно согласился Деймос.

- Сделай мне такое одолжение. В Блэк-холл не суйся, даже если очень припечет, Поттер сменил систему безопасности.

- Поттер – это я, позволь тебе напомнить.

Северус резко развернулся, в два шага оказался рядом, наклонился, практически касаясь его лица своим и отрывисто бросил:

- Поверь, я это осознаю. Более остро, чем мне хотелось бы.

- Мне извиниться, чтобы ты мог сказать, куда мне засунуть свои сожаления?

Деймос отчего-то разозлился. Сам он прекрасно умел отделять Снейпа-профессора от своего Северуса, а вот его супруг каждую их встречу вел себя примерно одинаково.

- Не стоит, Блэк. Слыхал о сублимации?

- Краем уха.

- Так вот, - Северус криво усмехнулся и снова направился к камину, - я иду сублимировать и душить в себе ярость, вызванную твоей вчерашней выходкой, а ты…

- Мне смазать задницу и принять удобную позу?

Северус тихо фыркнул, а потом и вовсе рассмеялся.

- Три года – долгий срок, Дейм, - сказал он уже совсем другим тоном. – Я уже почти забыл, каким ты можешь быть. Твои мантии в шкафу. Сходим вечером куда-нибудь. Я постараюсь вернуться пораньше.

Деймос в один бросок оказался рядом и прижал мужа к себе, зарываясь лицом в его блестящие, одуряюще пахнущие волосы.

- Я буду ждать.

Северус немного расслабился, провел рукой по спине, лицу своего мужа и как-то растерянно, удивленно сказал:

- Как же он на тебя похож, Дейм. Наверное, от этого наблюдать его непотребства особенно... неприятно.

- Он…

- Я знаю, - невесело усмехнулся Снейп, осторожно высвобождаясь. – Остепенится, оценит мои несомненные достоинства, полюбит. Но знаешь что? Чем дольше все это длится, тем отчетливей я осознаю, что устал. Я чувствую себя стареющей Джиневрой, ждущей своего героя. Только ей понадобилось восемь лет, чтобы добиться своего, а мне вся жизнь. Вся моя долгая, одинокая жизнь с прорвой работы и холодной постелью. Но как только мне удается себя уговорить, что личное счастье – еще не вся жизнь, что есть работа, нужная и интересная, книги, путешествия, наконец, как появляешься ты. Сильный, красивый, полный до краев той жизненной силой, что так манит меня, и все мои умные, правильные мысли начинают казаться смешными. Я снова… снова тянусь к тебе, выворачивая свой мир наизнанку. Как в семнадцать, двадцать три, тридцать, тридцать пять, тридцать восемь. Всю жизнь. Ты, как ловкий кукольник, достаешь меня из пыльного сундука, отряхиваешь от нафталина и выставляешь под свет прожекторов. Каждый раз после этого, снова оставаясь во тьме, за захлопнувшейся крышкой, отрезающей от меня остальной мир, я все меньше жду, что это когда-либо изменится.