Хрущев. Охота на силовиков

Что стояло за фразой Руденко: «ЦК известно!»? Если ЦК известно, так почему он столько лет отсидел? Если «Ленинградское дело» создано не ЦК, а Абакумовым, то с июля 1951 года он же был в заключении. Тогда же его дело подлежало пересмотру. Ан, нет! Мол, в угоду Сталину. Но вождя с марта 1953 нет, а оставшиеся в живых узники «Ленинградского дела» продолжают пребывать в заключении. Наконец, в июле 1953 Хрущев объявляет, что Абакумов будет судим за создание «Ленинградского дела»…

С июля 1953 года ЦК — это Хрущев и Маленков, причем последний уже уходит на второй план, остальные члены Президиума ЦК заискивают перед новым хозяином Кремля. Поэтому скоро ЦК — это один Хрущев, который, восхищаясь мужеством Турко, держит его в тюрьме до тех пор, пока он не понадобился в качестве свидетеля.

Питерский журналист Лев Сидоровский, автор публикации «Несколько страниц из «Ленинградского дела» в журнале «Аврора» рассказал, что Турко выступил на процессе Абакумова против следователя Путинцева, ведшего его дело. Последний тоже выступал на процессе с заявлением, что следователей инструктировали Маленков, Берия и Булганин.

Справка:

Турко Иосиф Михайлович (1908–1994) — советский партийный и государственный деятель. С апреля 1940-го по сентябрь 1944-го — секретарь по кадрам, первый секретарь Красногвардейского районного комитета ВКП(б) в Ленинграде. Один из организаторов обороны города во время Великой Отечественной войны. С января 1945-го по август 1946-го — второй секретарь Ленинградского областного комитета ВКП(б), а с 26 августа 1946-го по 25 февраля 1949 года — первый секретарь Ярославского областного комитета ВКП(б).

Снят с поста в связи с «Ленинградским делом». 1 октября 1950 года осужден к 15 годам лишения свободы. 30 апреля 1954 года был освобожден из заключения и восстановлен в партии.

О том, как проходило «следствие», Турко много лет спустя вспоминал так:

«…Я никаких преступлений не совершал и виновным себя не считал и не считаю. Показания я дал в результате систематических избиений, так как я отрицал свою вину. Следователь Путинцев начал меня систематически избивать на допросах. Он бил меня по голове, по лицу, бил ногами. Однажды он меня так избил, что пошла кровь из уха. После таких избиений следователь направлял меня в карцер, угрожал уничтожить мою жену и детей, а меня осудить на 20 лет лагерей, если не признаюсь…

Потом Путинцев предложил мне подписать чудовищный протокол о Кузнецове, Вознесенском и других. В нем также содержались дикие измышления о руководителях партии и правительства. И что я — участник заговора. Били. Я кричал на всю тюрьму. 7 суток просидел в карцере. Снова отказался подписать протокол… Снова побои. Потом я увидел врача со шприцем. Я испугался и подписал сразу два протокола… Повели к Комарову. Его я боялся больше, чем Путинцева… Хотел покончить самоубийством… Дома жена лишилась рассудка, сына арестовали, малолетнюю дочь отдали в детдом…»