Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Одновременно в Москве было принято решение начать процесс нормализации межгосударственных отношений с Югославией, окончательно разорванных в самом конце сентября 1949 года. И хотя глава советского внешнеполитического ведомства В.М.Молотов — один из главных участников советско-югославского конфликта — крайне негативно воспринял саму эту идею, он тем не менее был вынужден уступить давлению других членов Президиума ЦК, в частности Л.П.Берии, Н.С.Хрущёва и Н.А.Булганина. Уже 6 июня 1953 года он направил ноту югославской стороне, в которой предложил произвести обмен послами и начать процесс восстановления межгосударственных отношений. А уже 14 июня 1953 года лидер ФНРЮ Йосип Броз Тито сделал публичное заявление о готовности Белграда произвести обмен послами, но с одной принципиальной оговоркой, что данный обмен «ещё не означает нормализации самих отношений», поскольку «после того, что они сделали с нами за последние четыре года, мы с трудом сможем в будущем верить им на сто процентов»[611]. Тем не менее советское руководство проглотило этот обидный пассаж, и уже 17 июня 1953 года после почти четырёхлетнего перерыва в Белград в качестве нового советского посла отбыл заведующий Отделом Балканских стран МИД СССР Василий Алексеевич Вальков, которому была поставлена главная задача — быстро и качественно подготовить благоприятную почву для реального и полномасштабного урегулирования всех советско-югославских отношений. 29 июня 1953 года В.А.Вальков был принят маршалом И.Б.Тито, а уже 22 сентября в Москву отбыл и новый югославский посол До-бривое Видич.

Между тем, как утверждают ряд историков (Ю.В.Аксютин, Ю.В.Сигачев[612]), Министерство иностранных дел СССР, по сути, саботировало нормализацию этих отношений, зримым доказательством чего стало прямое указание тогдашнему советскому послу в Софии Михаилу Фёдоровичу Бодрову от 31 июля 1953 года, где было прямо сказано, что несмотря на то, что «дипломатические отношения между нашими странами в настоящее время строятся в направлении их нормализации», сама «Югославия рассматривается нами как буржуазное государство». Тогда, как считают те же авторы, в Президиуме ЦК югославский вопрос обсуждался ещё довольно вяло, и эта «вялость объяснялась позицией МИДа, который, несмотря на даваемые поручения, «аппетита», как выражался Л.М.Каганович, к нему не проявлял». Это прежде всего относилось к самому В.М. Молотову, а через него и ко всем его близким подчинённым, которые вносили «предложения в неудобоваримом виде» либо вообще затягивали их внесение».

Одновременно летом 1953 года произошёл сдвиг и в решении австрийского вопроса, правда, как справедливо утверждает профессор Н.Н.Платошкин[613], ценой односторонних уступок с советской стороны. Так, в уже июне 1953 года были разделены функции Верховного комиссара и главкома Центральной группы советских оккупационных войск. На первую должность был назначен кадровый разведчик и дипломат генерал-лейтенант Иван Иванович Ильичёв, а на вторую — генерал армии Сергей Семёнович Бирюзов. Затем в июле 1953 года был отменён постоянный демаркационный контроль между советской и западной оккупационными зонами, снята цензура в советской зоне оккупации и т. д. В результате западные державы выразили готовность снять с повестки дня так называемый «ограниченный договор» от марта 1952 года и вернуться к прежнему договору, который был практически согласован в мае 1949 года.