Хрустальная гробница Богини

– Наверное, – ответила ей Тома, переведя взгляд с квадрата окна на овал Катиного лица. Костюмерша до этого незаметно ущипнула ее за ягодицу. – Он же низко пролетит.

– Тогда почему тишина?

– Значит, еще рано.

Матильда рывком встала с дивана, подошла к окну, распахнула его и, высунувшись по пояс на улицу, глянула в небо.

– Ничего не видно, – сказала она, но от окна не ушла.

– Облака, – пожала плечами Тома.

– А давайте выпьем, а? – предложила Натуся, которой ее всегдашнее спокойствие стало изменять.

– Не-е-е, – протестующе замахала руками Ладочка. – Я все. Мне вчерашнего хватило…

– Мне тоже, – бросила через плечо Мотя. – До сих пор чистым вермутом писаю.

– А я бы выпила, – подала голос Дуда. – Только чуточку. За удачу.

Получив поддержку хотя бы от одного члена коллектива, Натуся тут же вскочила и бросилась к бару. Бутылок там заметно поубавилось, но все равно спиртного было достаточно, чтобы вдоволь напоить компанию из десяти человек.

– Что будем пить? – спросила Натуся, пробежав глазами по поредевшей батарее бутылок. – Джин с тоником? Или коньячок?

– Предлагаю шотландский виски.

– Фу! – сморщилась она.

– Ничего ты не понимаешь! Это ж эксклюзивный вискарь. Он имеет глубокий вкус с ореховой сладостью…

Но Натуся отмахнулась от Дуды и налила себе коньяку. Остальные тоже не пожелали пить эксклюзивный напиток. Пришлось Дуде дегустировать его в одиночестве. А вот Матильда от спиртного отказалась совсем. Взяв пачку сигарет и зажигалку, она устроилась на подоконнике и закурила, не сводя взгляда с бездонного неба, по которому, подобно маленьким яхтам, плыли пушистые белые облачка.

– Ну что там, Мотя? – окликнула ее Тамара. – Видно что-нибудь?

– Нет, – ответила та, поежившись от холода.

– Опаздывает наш самолетик.

– А может, мы его не заметили? – предположила Ладочка.

– Если даже его бы не заметили, то след в облаках точно увидели бы. Он не сразу проходит…

– А сколько сейчас времени?

– Четверть третьего, – ответила Ларифан, сверяясь с массивными часами «Сейко», обхватывающими тонкое запястье, как наручник. – Поры бы уж…

– Это точно…

Другие ничего не сказали, но красноречиво вздохнули, а Натуся, вытащив из кармана куртки мятую пачку «Беломорканала» (на протяжении многих лет она курила только его, но делала это крайне редко, пытаясь бросить), побежала к окошку дымить. Видя, как все, даже манекеноподобная парикмахерша, занервничали, Дуда нарочито бодро воскликнула:

– Да ладно вам, девочки, раньше времени паниковать! Все будет нормально! Просто самолет по какой-то причине задерживается – такое ж постоянно случается…

– А давай в мои апартаменты сходим, – предложила Эва, измученная ожиданием. – Посмотрим из окна, не прилетел ли он. – Заметив вопросительный взгляд Кати, она пояснила: – Из башни хорошо виден аэровокзал и посадочная полоса… Вдруг мы на самом деле самолет проворонили?

– Ладно, я схожу, – согласилась Дуда и, не медля, поднялась со своего места. – А вы сидите тут и не нервничайте!

– Легко сказать – не нервничайте! – пробурчала Матильда ей вслед. – Меня аж колотит всю.

– Колотит тебя от холода, – насмешливо бросила Тома. – Ты ж уже бог знает сколько у открытого окна стоишь. Сама мерзнешь и нас морозишь! – Она быстрым шагом проследовала к окошку, стащила с подоконника Мотю, оттолкнула Натусю с недокуренной папиросой и закрыла створку. – Все, хватит. Хотите подышать, идите на улицу. А то нам еще ангин для полного счастья не хватало!

Тем временем Дуда успела сбегать в Эвины апартаменты, посмотреть в окно и вернуться. Вернуться ни с чем!

– Нет там никакого самолета! – выпалила она, влетая в гостиную. – И в небе чисто!

Услышав это известие, Эва помрачнела еще больше. Дуда заметила это, но утешить ее ничем не смогла, только развела руками. Остальные женщины тоже впали в уныние, и последующие десять минут все молчали, мрачно попивая спиртное или сок. Но вдруг Матильда, которая опять перетеклась на подоконник, вскричала:

– Мальчишка возвращается!

Все тут же повскакивали со своих мест и бросились к окну. Антон на самом деле возвращался – катил по дорожке, ведущей к дому, мощно отталкиваясь палками. За его плечами был большой рюкзак, а на груди болтался бинокль. Когда парень, сделав резкий вираж, затормозил у крыльца, все высыпали в холл, желая поскорее узнать, чем вызвана задержка рейса Москва – «Горный хрусталь». Не прошло и минуты, как Антон появился на пороге дома, неся в одной руке лыжи, в другой палки.

– Как съездил? – тут же кинулась к нему с интересующим всех вопросом Дуда.

Он не ответил, только неопределенно повел плечом.

– Когда прилетит самолет? – нетерпеливо вскричала Ларифан. – Почему его еще нет?

Антон вытер вспотевшее лицо перчаткой, устало спросил:

– Элена не просыпалась?

– Нет, – ответила Дуда.

– Молодой человек! – гневно вскричала Ларифан. – Перестаньте нас мурыжить! Скажите, что с самолетом? Где он?

– В Москве, наверное…

– Как в Москве?

– И почему «наверное»? – подключилась Эдуарда. – Его что, нет на связи?

Красивые губы Антона сжались в нитку, рот стал жестким.

– Связи нет, – процедил он. – И в этом виноват кто-то из вас.

– Чего-чего?