Хрустальная туфелька бабы-яги (СИ)

- Давайте, я позвоню мужу, - сказала я, - он у меня честный, взяток не берёт, редкая белая ворона в наше неспокойное время... Он обязательно выяснит, кто совершил это зверство.

- Ой! – вскрикнула вдруг Мила, и тут же захлопнула рот, - как жалко-то! Он такой хороший человек был, - и она кинулась на грудь к любовнику.

- Звони своему благоверному, - кивнул мне зам начальника, и я вынула сотовый.

- Только не говори, что у тебя очередной труп, - засмеялся Максим, - дай, я угадаю. Ты моя амазонка, нейтрализовала террористов.

- Не юродствуй! – рявкнула я, под внимательный взор Генриха и его возлюбленной, - а у меня действительно труп. Моего начальника.

На другом конце провода повисло тягостное молчание.

- Ты так шутишь, или...

- Милый, приезжай скорее, - взмолилась я.

- Вот чёрт! Сейчас будем! – и он отключился.

- Сейчас будет милиция, - выдохнула я, и с горечью посмотрела на тело.

Мне до рези в глазах жалко Елисея Семеновича. Ещё вчера я с ним разговаривала, он был весел, и полон жизни, а сегодня его этой жизни, извините за дурацкий каламбур, лишили.

Максим и его команда прибыли в рекордно короткое время, на место происшествия запустили фотографа, а мой любимый поспешил загнать всех сотрудников в зал заседаний.

- Долго нас здесь продержат? – подала голос Мила.

- Долго, - обрадовала я её, - сейчас труп осмотрят, место происшествия обыщут, а потом придут ещё и нас допрашивать.

- Ужас! – воскликнул Генрих.

- Ещё какой, - кивнула я, и посмотрела в окно, за которым шелестела листва.

Люблю весну. Ещё не так жарко, как летом, но уже и не холодно, можно перебраться в лёгкую одежду...

Мы просидели в издательстве Бог весть сколько. Пришёл Максим, и брякнул прямо передо мной пакет с ножом, которым был зарезан мой начальник...

Мила пронзительно завизжала, а Максим нахмурился.

- Не надо орать, - холодно сказал он, и повернулся ко мне, - узнаёшь вещицу?

И тут только до меня дошло, что нож, лежащий в пакете, принадлежит мне, вернее, не мне, а Диме.

Он большой фанатик по части коллекционирования предметов старины, и его квартира на Фрунзенской самый настоящий музей. Конечно, драгоценности и всё такое прочее, типа яиц Фаберже, и не только их, у него, кажется, есть ещё и миниатюрная карета работы Фаберже, он держит в банковских ячейках, но все стены у него завешены картинами, всюду антикварная мебель, и повсюду старинное оружие.

Вот этого самого оружия у него масса, даже, кажется, арбалет пятнадцатого века есть, и вся эта, с позволения сказать, красота, висит на стенах.

Не так давно, Октябрина Михайловна, няня нашей с Димой пятилетней дочки Василинки, вдруг спустилась на кухню, держась за сердце.

- Вика, - сдавленно сказала она мне.

- Что такое? – испугалась я, глядя на пожилую женщину.

Она недавно перенесла инсульт, но быстро восстановилась, и вернулась к нам. Она любит детей, и обожает мою Василинку. Её дочка самая настоящая преступница, мать отреклась от неё, когда у Аллы была первая ходка, и Алла даже попыталась ей отомстить. Забралась к нам в дом, украла крупную сумму денег, драгоценности, хотела подставить мать, подкинув ей драгоценности, чуть нас с Максимом не пристрелила...

После этой истории она угодила в больницу с инсультом, и мне пришлось нанимать няню в агентстве. Они, сотрудники агентства, прислали какую-то смазливую девчонку с белокурыми локонами, что меня несказанно разозлило. Я не хочу, чтобы эта девчонка вешалась на шею Максиму.

Но Максим оказался совершенно равнодушен к юной прелестнице, а она оказалась просто бесценной.

А девушка поспешила успокоить меня, продемонстрировав паспорт, в котором чёрным по белому было написано, что Сашенька замужем. Мужа она любит, этого не было написано в паспорте, это уже с её слов, и вешаться на шею чужим мужьям не собирается.

Она просила не выгонять её, когда выздоровеет Октябрина Михайловна, и я оставила её. Октябрина Михайловна – дама в возрасте, а моя Василинка не в меру энергичная девочка.

Да что там – энергичная! За ней глаз да глаз нужен!

Пожилая женщина с трудом с ней справляется, а тут ещё двое детей от Максима, наши двойняшки, Леня и Лиза.

Вообщем, за близнецами следит Саша, а я занимаюсь бизнесом.

- Что случилось? – забеспокоилась я, увидев бледную Октябрину Михайловну.

- Вот, - она положила на стол красивый, старинный нож.

На лезвии была выгравирована монограмма, ни о чём мне не говорящая, а рукоять была из чистого золота, украшенная драгоценными камнями...