Хрустальная туфелька бабы-яги (СИ)

- Не надо, - улыбнулась я, - я обманула его, назвалась частным сыщиком.

- Ах, вы ещё и обманом сюда проникли? – заорал он, - убирайтесь ко всем чертям!

- Всё-таки, почему вы не хотите дать интервью? – попыталась я обаять его самой располагающей из своих улыбок.

- Это не ваше дело, я терпеть не могу журналистов. Пошла вон!

Меня последнее оскорбило до глубины души. Как какой-то собаке рявкнул. И я, схватив со стола графин с водой, вылила этому надутому индюку её на голову.

Брахманов разразился таким отборным матом, что у меня глаза на лоб полезли.

- Какой, вы, однако, грамотный, - покачала я головой, и

выскочила из кабинета.

В машину я села, расстроенная до невозможности. Меня Елисей Семенович никуда не отпустит, задание я провалила, о

чём и поспешила сообщить ему.

- Что ты сделала? – округлил он глаза, - зачем ты ему воду на голову вылила?

- Он на меня рявкнул, как на собаку, - опустила я глаза, - послал ко всем чертям...

Генрих Вениаминович, сидевший рядом, странно хрюкнул, и отвёл глаза.

- Ты понимаешь, что теперь будет? – спросил Елисей Семенович ошеломлённо.

- А что будет-то?

- А придёт этот Брахманов сюда, и потребует, чтобы мы тебя уволили, вот что будет, - выдал Елисей Семенович, - и моральный ущерб потребует оплатить. Вика, ну, чего ты в самом деле?

- Простите, - стушевалась я, - не подумала. Я всегда поддаюсь эмоциям, а потом думаю.

- Нормальные люди делают с точностью наоборот, - рыкнул Елисей Семенович, и снял телефонную трубку, - оба, испарились.

Я вышла, Генрих Вениаминович за мной, и, едва оказавшись за дверью, подхватил меня под локоток.

- Ну, как тебе, птичка, собачья работа? – с насмешкой спросил он, - ещё не хочешь сбежать?

Я дёрнулась, но он вдруг с силой схватил меня, и припечатал к стенке.

- Пустите! Что вы себе позволяете? – заорала я.

- Какие у тебя духи, - прошептал он мне на ухо, я почувствовала его руку на бедре, и, что было силы, съездила ему коленом.

- Ах, ты...! – Генрих Вениаминович согнулся пополам от боли.

- Что тут происходит? – выскочил из кабинета Елисей Семенович.

- Полный порядок, - выдохнул Генрих Вениаминович, разгибаясь, и переводя дух.

- У нас всё хоккей! – воскликнула я оптимистично.

- Хоккей! – покосился на меня Елисей Семенович, - звонил я

Брахманову, он к нам претензий не имеет, лишь бы никто из наших ему на глаза не попадался. А теперь живо объясните, что здесь происходит?

- Давай, жалуйся, - скривился Генрих Вениаминович, - что молчишь?

- А я, если и буду жаловаться, то своему первому мужу, - выпалила я, - знаете, почему я с ним развелась? Он торговец наркотиками, чуть не убил моего последнего мужа, когда у нас начинался роман. Он от меня до сих пор без ума, хочет, чтобы вернулась. И к тому же собственник. Он взбесится, когда узнает, что зам моего начальника мне под юбку лезет. Костей не соберёте!

- Сука! – выпалил Генрих Вениаминович, - мафиозная подстилка! – и испарился.

- Он тебя домогается? – дошло до Елисея Семеновича.

- Да, - вздохнула я.

- Опять он за своё! Кобель, твою мать! Вика, зайди ко мне.

Я уселась на стул, и Елисей Семенович спросил:

- Я тебя забыл спросить, с Павлом Николаевичем что?

- Полный порядок, - улыбнулась я, - сейчас поеду домой печатать снимки.

- Как? Он дал тебе сфотографировать драгоценности? – ошалел

Елисей Семенович.

- Дал, и ещё подарок сделал, - я показала коробочку с серёжками и кольцом.

- За что он тебе такой подарок сделал? Чем ты там с ним занималась?

- Вы что, спятили? Ой, извините. Я ему жизнь спасла, - и я рассказала о произошедшем.

- Да, не зря я тебя к нему отправил, - пробормотал Елисей Семенович, - на планёрке жду снимки.

И я поехала домой. У меня в подвале оборудована целая мастерская по распечатыванию фотографий.

Я въехала в гараж, « Мазды » Максима не было, он недавно купил себе дорогую, внушительную машину.

Его здорово заедало, что я зарабатываю больше, и он стал заниматься бизнесом, совмещая это с работой в отделении.

- Ты уже приехала? – вышла из кухни Анфиса Сергеевна, - ты голодная?

Едва она это сказала, я почувствовала прямо-таки дикий голод. Времени уже три часа дня, а за день только две чашки кофе выпила, и больше ничего. Со всеми этими событиями я и забыла, что голодна.

- Как зверь, - вздохнула я, - только я сначала фотографии распечатаю.

- Давай.

Справившись с фотографиями, я пошла кухню, нос уловил запах рыбного супа, и у меня потекли слюнки.

- Уха? – спросила я, садясь за стол.