Хрустальная волчица (СИ)

Стараясь не задевать юбками пыльных стен, я держала пред собой луминос и проходила один лестничный пролёт за другим. Внезапно температура воздуха резко упала, по спине побежали дикие табуны ледяных мурашек, белесый пар вырывался из моего рта с каждым выдохом, а волк резко остановился, вдыхая чутким носом затхлый, влажный запах, шерсть на его загривке встала дыбом, Фенрир зарычал, алея углями глаз. Я потянулась к кинжалу, опасливо оглядываясь кругом и не находя даже намека на чьё-либо присутствия здесь, помимо нас.

Несколько мгновений ничего не происходило, я замерла, прислушиваясь к гулкому эху и приглушённым каменными стенами звукам живущего своей жизнью дворца, а затем что-то с невероятной силой толкнуло меня вперед, практически швыряя о каменные ступени. Я попыталась сгруппироваться, защищая руками живот и…приложившись виском о ступеньку потеряла сознание.

Боль раздирала меня на части.

Я с трудом отдавала себе отчет в том, где я и что случилось, а потом произошедшее обрушилось лавиной, и я закричала. По неопытности я было решила, что у меня начались схватки. Я бы многое отдала, чтобы так оно и было, но нет — у меня начались роды.

Я лежала в горячей луже околоплодных вод и крови, а понявший, что я пришла в сознание Фенрир прекратил жевать мою кисть, силясь привести меня в сознание. Меня буквально разрывало от боли, и я не сдержалась и завыла:

— Кайла, соберись, — рыкнул в голове Фенрир, — его сердце бьется слишком медленно, ты слишком долго была без сознания — тужься! — Я постаралась наступить на горло панике, накрывающей меня стремительной приливной волной, и прислушалась к своим ощущениям — боль не утихала, схватки вот-вот скрутят паутиной моё тело вновь и единственное, о чём мне подумалось Рир сразу отверг. — У нас слишком мало времени, я не успею позвать на помощь. Тужься!

Я кричала и тужилась, обезумев от боли

Согнув ноги в коленях, я царапала ногтями камень и рвала тонкую ткань платья

В голове было пусто и единственная мысль, что билась в агонизирующем, опустошённом мозгу это было то, что следующего ребенка Бьерн будет рожать самненавижуааа-а-а-а-а-а

Моментальное облегчение сравнимое с эйфорией накрыло меня, когда острая боль прекратила рвать на части моё тело. Я быстро дышала, кажется, захлебываясь, облегчением и дрожащими от пережитого напряжения руками, подняла с камней крохотное тельце своего сына

Он не дышал. Губы его были синими, а крошечное сердечко не билось. Я раскрыла рот и попыталась вдохнуть в него воздух, грудная клетка его поднялась и опала, поднялась и опала, слизи не было, носовые пазухи тоже были чистымия ничего не могла сделать, кажется выла, частично оборачиваясь в волчицу, туда и обратнопотряхивала его, молила небеса, захлебывалась гневом и бессильем

На доли мгновения из этого состояния меня выдернул Рир, мощные челюсти волка сомкнулись на предплечье, погружаясь в мою плоть и захватив моё внимание:

— Я могу попробовать спасти егомогу попробоватьты слышишь меня? Ты должна согласиться. Должна.

— Даааааа. — Закричала я. — Я согласна.

Дрожащими руками я опустила малыша на колени, и с болезненным любопытством и затаившейся надеждой наблюдала, как в тесном пространстве темных коридоров Фенрир принимает свою настоящую форму, заполняя собой всё вокруг. Он перестал расти и поставив лапы с двух сторон от моего мальчика, и приблизил пасть к безжизненному тельцу, а затем выдохнул

Дыхание обжигало легкие, белесый пар вырывался изо рта, замирая на губах ледяной коркой.

Глаза Фенрира были словно осколки цветного льда, и на несколько мгновений и его, и моего мертвого сына покрыла тонкая корка измороси. Бритвенно-острые клыки волка сомкнулись на хрупком предплечье ребенка, пуская кровь. Она замерзала на глазах, превращаясь в алый пепел, багряные хлопья то поднимались и кружились в вихре подобно снежным каплям во время пурги, то завиваясь в тонкие змейки, то плавно опускаясь на камни.

Время замедлило бег, превращая доли квази в бесконечные сенты, мой крик замер в горле, и я истово молила Небеса помочь ничтожной мне. Раздался пронзительный хлопок лишая окружающий мир звуков, глухота не пугала, плевать, главное, чтобы всё получилось.

Я замерла, наблюдая как серебряный купол накрывает неподвижную фигуру волка, а затем меня и сына. И, наконец-то, увидела, смогла рассмотреть то, что делал для моего сына Фенрир — он отдавал свою жизненную энергию, тоненькой струйкой вливая её в хрупкое, безжизненное тельце. Капля за каплей.

Токая корочка льда хрупнула, когда мой сын вздохнул грудью и тут же зашелся в громком, неистовом крике, разрушая безмолвную тишину. И это был самый прекрасный звук в мире. Спустя несколько вдохов серая кожа порозовела, губки налились цветом, он зашевелился и открыл глаза, требовательно оглашая свои пока еще не понятные мне желания.

Я зарыдала от облегчения, заливая слезами слипшуюся шерсть:

— Спасибо, спасибо, спасибо, — без остановки шептала я.

— Жизнь за жизнь МакКайла, — устало ответил волк, — ты спасла моих детей. Я лишь отдал долг.