Хрустальная волчица (СИ)

А кроме этого столько мелких, незначительных деталей, которые сами по себе не вызывали подозрений, а собравшись в единое целое — обрушили на нас суровость правды.

Безусловно, продолжать рейд мы не стали. Сразу после допроса Генрих приказал возвращаться во дворец и немедля мы отправились в путь. Два портальных прыжка и три бесконечных леора, полные сомнений, переживаний и отрицания привили нас в пустые покои в спешке сбежавшего Клауса Бладъельтера — убийцы, отступника, предателя, единокровного брата моего супруга.

— Я еще удивлялся, его настойчивости, — устало потер переносицу Бьерн, — он всё пытался выспросить куда я отправил детей, — имея в виду младших брата и сестру, — а я всё отшучивался, мол рано ему папочкой становиться. Как чувствовал

По возвращении во дворец Генрих развел бурную деятельность, но толку было чуть. Он рвал и метал, кошмарил подчиненных и личную гвардию, но следов сбежавшего Клауса не обнаружил. Допрос вдовицы лишь внес сумятицу, но эта старая сука держалась с таким высокомерным презрением, что взбешенный супруг и без того с трудом терпевший присутствие озлобившейся Кюны, потребовал, чтобы она немедля покинула двор.

— Уверен, эта старая змея знает, где он, — злился супруг расхаживая из стороны в сторону, — ну не пытать же мне её в самом-то деле.

— Я сильно сомневаюсь, что даже в таком случае она сдала бы своего ненаглядного сына, — передернула я плечами. Пылающий жаром камин не мог прогнать озноб, вызванный тем, что нам довелось увидеть в личной лаборатории академии Клауса.

Сбегая в спешке, он пытался уничтожить свидетельство того, чем занимался, но зачарованные дневники, обрывки записей, образцы крови и самое главное — тела, десятки мумифицированных, а порой и забальзамированных, и расчлененных тел предать огню было не так-то просто. Амулеты от пожаров сработали как надо и спустя пару таймов оповестили академию о пламени

Чем больше проходило времени, тем сильнее бесновался Генрих, найти чудовище, в которое превратился его брат было первоочередной задачей, с каждым уном всплывало все больше доказательств бесчеловечных экспериментов Клауса. Разбирая неповрежденное содержимое его лабораторий, следователи ОсО получили многочисленные и бесспорные доказательства его безумия.

Проанализировав десятки, если не сотни записей, нам, наконец-то удалось понять конечную цель его исследований: Клаус один из сильнейших магов крови, востребованный лекарь, преподаватель и ученный стремился к тому, что по его мнению является краеугольным камнем всего сущего — вторая ипостась и бессмертие. Он, наплевав на непреложный закон магического круговорота, решил подсадить в своё тело еще одну сущность.

Отобрать зверя у оборотня не представлялось возможным, и не то, чтобы он не пытался — просто все его опыты в эту сторону заканчивались одинаково — смертью испытуемого. Когда в период сильнейшего ранения во второй, животной ипостаси, оборотень таки умудряется вернуться в человеческое тело (обычно это происходит по наитию, даже в бессознательном состоянии), но зверь ранен, или еще хуже — погиб, двуликий так же со временем погибает, ведь без своего второго «я» оборотень перестает являться единым целым, медленно сходит с ума или теряет силы, а затем погибает.

Клаус, как никто другой знал об этом, потому как им лично была разработана целая методика по лечению таких, потерявших вторую ипостась (или животную, или человеческую) двуликих. Оказывается, все то время, что он «лечил» пациентов, он одновременно проводил на них эксперименты, и никто ни о чем не догадался бы, тот бы продолжил свои опыты, если в один «прекрасный» момент ему не попалась жизнеописание некого двуипостатного, что был раньше человеком, но попав в Изнанку — вернулся другим.

Он заболел идеей провернуть то же самое с еще большей пользой для себя, ведь то был всего лишь человек, а он великий маг.

Густаффсон был не один, их, таких желающих еще больше, чем имеют, было несколько. Заручившись поддержкой таких же психов, он стал всё больше времени проводить, экспериментируя с другой, чужой сущностью и материей. Он был чокнутым, но отнюдь не дураком, естественно он ставил опыты над другими, играясь чужими жизнями словно пальчиковыми куклами, наплевав на покалеченные судьбы.

Более того, он был уверен, что еще немного и у него всё получится, с каждым разом он заходил все дальше и дальше, ему даже удалось пару раз обернуться в монстра, уничтожающего всё на своем пути, и вдруг он заболел.

Его тело стало отторгать чужое, вызывая у него реакцию как при сильной аллергии, мощнейший анафилактический шок привел к тому, что Клаус фактически травил себя, стремясь снизить работу защиты собственного организма. Как ему казалось, единственным выходом для него стало бы принятие венца, коронация, во-первых, еще сильнее развязала бы ему руки, а во-вторых, во время ритуала происходило мощнейшее вливание древней энергии, вероятнее всего это позволило бы ему жить дальше, а быть может и примирила его организм к «чужаку».