Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)

— Ничего не говори. А я скажу всего один раз. Нет… — он качнул головой, спрятав взгляд за своей колючей чёлкой. — Нет, я не бесстрашный. Людей, которые говорят, что они ничего не боятся, называют лгунами. Бояться надо. Это помогает нам жить. И сила заключается не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы побороть свой страх. И я боялся не спасти её… боялся за её жизнь… А если бы не боялся, то даже с места бы не сдвинулся. Но это почему-то не помогло.

Он едко улыбнулся и разочарованно покачал головой. Эбигейл приложила ладошку к сердцу, чувствуя, как болезненно оно стучит в груди в эти тяжёлые минуты.

— Никогда не думал, что услышу такие слова от тебя, — сказал вдруг Тодороки. Бакуго снова усмехнулся, поднимая на него прищуренный взгляд.

— Это от того что я напыщенный, агрессивный, эгоцентричный и далее по списку мужлан-зазнайка? — явно передразнивая оскорбление Эбигейл, спросил он. Девушка обречённо улыбнулась.

«Каччан не меняется» — теплом отдалась мысль у неё в голове.

— Нет. Это потому, что на первый взгляд на тебя кажется, что ты мало о чём думаешь. А если и думаешь, то только о себе.

— Возможно…

Он выдохнул, отвернувшись от одноклассников и подставив лицо под прохладные дуновения летнего ветерка.

— Но я же не из-за славы решил стать героем. Да, быть номером один — это моя мотивация. Она толкает меня к развитию. Но я знаю, что значит быть героем. Что наша основная задача — защищать невинных. И я буду защищать их любой ценой.

Рука в кармане с кольцом сжалась так сильно, что тонкая ювелирная работа чуть не согнулась. Почувствовав, как края маленького обруча впились ему в ладонь, Бакуго раскрыл её и как умел нежно потёр золотые стенки пальцами.

— Хотел кое о чём вас попросить… — вдруг сказал парень. Молчание со стороны одноклассников он воспринял как положительный ответ и ожидание озвучивания непосредственно самой просьбы. — Давайте пообещаем друг другу, что в следующий раз спасём её…

Эбигейл удивлённо вскинула взгляд на спокойное и очень серьёзное лицо одноклассника, смотрящего на ночное небо. Тогда она и сама подняла взгляд наверх, осознав, что впервые за долгое время видит звёзды. Маленькие сверкающие точечки в бесконечной глубине небесной тверди, объятой покрывалом ночи, которые даруют заблудшем душам то, чего им так не хватает. Надежду… Надежду на то, что скоро всё наладится. Что завтра будет лучше, чем вчера.

Вслед за ними и Тодороки посмотрел вверх, вставая по левое плечо от Эбигейл и переплетая их пальцы. Тогда сама девушка аккуратно положила ладошку на запястье Бакуго, ведь его кисть находилась в кармане. Парень удивлённо посмотрел на неё, потом на Тодороки за ней, и, наконец, — на их сплетённые руки. Криво усмехнувшись и как-то обречённо покачав головой от всей этой сопливой сентиментальности, он вытащил свою руку из кармана и позволил Эбигейл взяться за неё. Девушка тепло улыбнулся ему, немного сжав широкую шероховатую ладонь, а потом вновь подняла глаза на звёзды. За ней повторили и парни.

— Обещаю… — прошептала она в ночную тишину.

— Обещаю… — вторил ей Шото.

— Обещаю… — произнёс Бакуго.

Тут одна из звёзд на небе упала. И три сердца, будто бы являясь одним, в один миг загадали одно и то же желание.

«Пожалуйста… пусть с ней всё будет хорошо… и мы сможем её спасти…»

Комментарий к Глава

XXI

. О той, кто нуждается в помощи Обещаю главу завтра за отзывы)

====== Глава XXII. Звёзды ======

Уйти – не значит всех покинуть...

Жанна Аксенова

Автобус с классом 1-А стремительно двигался по шоссе в сторону места проведения летнего лагеря. Пребывающие все эти дни в сладостном предвкушении этого события, ребята были настолько обрадованы, что наконец настал день Х, что даже учителя на первом сидении не слушали. А он ведь говорил весьма полезную для них информацию.

Тодороки и Айзава-младшая сидели сразу же за Сотриголовой. Парень у окна, девушка на его плече. Она держала его ладошки и пальчиком выводила круги на ней, говоря детскую присказку из детства шёпотом так, чтобы её никто не слышал. Этим Эбигейл успокаивала себя и отвлекала от инцидента, произошедшего накануне с незнакомой девушкой, которая явно искала её, и опасной злодейкой.

— Сорока-белобока

Где была? — Далёко!

Печку топила,

Кашку варила,

Деток кормила.

На порог скакала,

Деток созывала.

Детки услыхали,

Быть обещали.

Детки на двор —

Кашицу на стол.

Этому дала на блюдечке, — Айзава-младшая загнула мизинец Тодороки, пока тот усиленно старался не смеяться, пряча улыбку в её пахнувшей солнечными лучами макушку.

Этому — на тарелочке, — загнула безымянный палец.

Этому — на ложечке, — теперь средний.

Этому — поскрёбышки.

Девушка загнула длинный указательный палец Шото и взялась за его большой, сосредоточенно и серьёзно говоря:

— А этому — не дала!

Ты воды не носил,

Дров не рубил,

Каши не варил —

Ничего тебе не дам!

— Какая жестокая мать оставит своё чадо голодным? — слегка посмеиваясь, спросил Тодороки. Эбигейл тут же покраснела от смущения — она не рассчитывала, что он слышит её. Максимум, чувствует, что она что-то делает с его ладонью.