Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)

Что-то незримое связало его и то последнее, что осталось от его первого геройского провала. Он подозревал, что этим чем-то являлись большие карие глаза, поддёрнутые солёной влажной пеленой слёз, в которых всего за миг он рассмотрел все крапинки, все мелочи, каждый перелив радужки. Эти глаза никак не хотели покидать его даже во снах, поэтому последние два дня Бакуго плохо спал. Об этом свидетельствовали мешки под его глазами.

Киришима знал о его проблеме. Кацуки сам ему об этом рассказал. О плохом сне, разумеется, не о своих догадок насчёт неоднозначных чувств к пропавшей без вести девушке, которая ныне так числится в полиции. Эйджиро был снисходителен к другу, всегда был, но сейчас особенно. Хоть блондина слегка раздражали лишние телодвижения Киришимы в его сторону и поползновения парня перед ним, лишь бы только ему — Кацуки — ничего не напоминало о двух девушках и чтобы он «не впадал в депрессию», Бакуго решил немного поумерить свой пыл и хотя бы несколько дней провести за спокойным обдумыванием своих дальнейших действий и плана поиска неизвестной беглянки.

Он ведь пообещал её спасти. Не только себе. При свидетелях пообещал. Связал себя клятвой, которую божился не нарушить. И был настроен весьма серьёзно.

— Йоу! — вдруг раздалось над головой, когда Кацуки почти приготовился погрузиться в полудрёму. Он поднял немного туманный взгляд и увидел глупо улыбающееся лицо Каминари.

— Чё лыбишься, одноклеточное? — на удивление спокойно и беззлобно спросил парень, устало смотря на одноклассника. Денки, взглянув на никак не отреагировавшего на непривычный тон друга Киришиму, поспешно скрыл своё удивление за широкой улыбкой и сказал:

— Не замечал за тобой любви к украшениям, Бакуго. Кольцо, правда, женское почему-то. Других не было, что ли?

Он кивнул на вопросительный взгляд Кацуки на его руку, сжимающую и потирающую между пальцами кольцо. Парень слегка нахмурился и, быстро расстегнув две верхние пуговицы рубашки, спрятал под нею цепь с ювелирным изделием. После этого Бакуго снова поправил форму, вернув её в исходное состояние, и поднял пронзительный взгляд на Каминари.

— Не твоё дело.

И всё. Ни криков, ни драки. Кацуки просто отвернулся к окну под пристальным взглядом Эйджиро и удивлённым Денки, откинул сидение и, поудобнее улёгшись на нём, закрыл глаза. Каминари ещё с полминуты смотрел на одноклассника, потом решил плюнуть и вернулся на своё место, завязав разговор о чепухе с Серо.

Бакуго, не сумев пересилить себя, положил руку на грудь, нащупав кончиками пальцев кольцо под рубашкой, и в таком положении, наконец, задремал.

— Это был тяжёлый день… — прошептала Эбигейл себе под нос, погружаясь в горячий источник по самую шею.

Отчего-то их автобус разминулся под дорогу с автобусом класса 1-В. Их привезли на какую-то смотровую площадку, где команда про-героев «Дикие-дикие кошечки» объявила им, что теперь до лагеря надо добираться пёхом через лес зверей, созданных причудой одной из героини в их составе по прозвищу Пиксибоб. Ученикам дали три часа и скинули оползнем с обрыва вниз. Для исполнения задания у ребят ушло гораздо больше времени: лишь к вечеру они добрались до нужного места, все побитые, помятые и израненные. На телах тех, на ком оставляют увечья долгое использование причуд без остановки, были свои «отметины». Так, у Тодороки сгорела одна половина рубашки, а вторая была покрыта долго не таящей коркой льда. У Бакуго болели руки, особенно правая. У Аоямы сводился спазмами живот, а у Момо — всё тело выше ног. У подволакивающего при ходьбе ногу Ииды барахлил один из его двигателей. У Каминари мозги были набекрень. У Асуи её лягушачий язык в рот обратно не засовывался. У Коды пропал голос, а горло саднило и першило. Урараку тошнило от частое изменения гравитации своего тела. У Минеты шла кровь из-под его шариков. Другие ребята чувствовали себя не лучше.

Тем не менее ребят похвалили. Было сказано, что за три часа лес преодолевают они — про-герои, — а самих учеников учителя ожидали позже. Сотриголова дал им примерный план их действий на сегодня: скорее разгрузиться, переодеться, поужинать, принять душ и лечь спать. Ребята поспешили исполнять его приказания, а наивный Мидория решил познакомиться с племянником одной из про-героинь Мандали — мальчиком по имени Кота. Однако познакомился лишь пах Изуку с его пяткой, ведь, как оказалось, парнишка не очень любит героев. Кацуки зато Кота пришёлся по душе, а Тодороки флегматично заявил, что тот даже чем-то на него похож. За это, правда, парень чуть не отхватил от Бакуго, но обычного «Прости» хватило на этот раз, чтобы усмирить пыл порядком подуставшего взрывного одноклассника.