Хрустальные осколки

– И не смей подслушивать. Это тебя не касается, – прошипел Маттиас.

– Я не буду, – пообещал с горечью Эни и скрылся за дверью.

* * *

Розы. Очаровательные и опасные. Они благоухали сладостью и дурманили. В Райских садах Эни проходил мимо колючих кустарников, плененный пышными пионами и величественными гладиолусами. Но в Аду, лишенные природного аромата, как драгоценный камень – блеска, они дышали жизнью на мертвых землях.

«…здесь никогда и ничего не вырастет. Здесь абсолютно все пропитано ядом», – вспомнилось пояснение Лу.

И после слов друга избалованный райской красотой Эни стал замечать в оскверненных цветах чудо. Они словно вышли из кареты, торопясь на бал, одетые в пышные бархатные платья и вооруженные шипами. Царицы среди цветов гордо восседали на троне из листвы и приковывали взгляды.

Эни осторожно коснулся нежных лепестков, и от одной мысли на языке осела горечь. Розы так похожи на господина: величественные и опасные.

«В этих цветах, считай, весь я…» – хвастался тогда еще полный сил Маттиас.

«Почему вы так жестоки со мной? Чем я вас обидел?»

Маттиас заставил его служить, играл в свои темные и жестокие игры. Эни закрывал глаза на грубость и презрение. Но когда король не разрешил позаботиться о себе, небесный гость всерьез огорчился.

Эни родился милосердным и нежным. Он привык утешать и дарить тепло нуждающимся в последнем лучике надежды. Мягкий голос приносил покой, а слезы исцеляли. И когда чуткого юношу прогнали, он ощутил себя разбитой вазой. Чужой среди своих и лишний в мире гордыни и обмана.

Отчаяние привело Эни к одинокому терновнику. Сухие колючие ветки шептали о смерти. Увидев их в первый раз, Эни испугался. Мрачный и безжизненный куст казался костлявым стариком, теряющим рассудок, в окружении юных красавиц-роз и утонченных фруктовых деревьев. Но теперь Эни смотрел на мертвые ветки как на изящные руки матери. Он укрылся под ними и тихо запел:

– Я – никто в твоей судьбе
И не нужен сам себе.
Не вернуться в край родной,
Жизнь смеется надо мной.

Как найти тот сердца путь,

Чтобы я не мог свернуть?
Пусть ведет луна тайком,
Моим станет маяком.

А коль пропаду во тьме,

Не печалься обо мне.
Прах развеет тишина,
Принесет покой она.

Слезы беззвучно скатывались по щекам, как внезапно прозвучал девичий голос:

– Юный господин! Господин Эни-ан.

Эни вздрогнул и оглянулся. Перед ним стояла юная дева в рваном платьице. В бездонных глазах отражалось отчаяние. Через ее хрупкое тельце просвечивались ветки деревьев, залитые лунным сиянием. Маленький лоб украшала диадема из рубинов. Но не только королевский атрибут приковал внимание к незнакомке. Лицо девушки, как и руки, покрывали шрамы. По груди расплылось кровавое пятно. Мягкое сердце гостя сжалось.

– Кто сделал это с вами, Ваше Темнейшество?

Но девушка лишь улыбнулась. Из-за деревьев показались и другие полупрозрачные фигуры. И Эни насчитал пять принцесс разных возрастов от четырнадцати до семи лет. Они окружили его, как дети праздничную елку. Их тела тоже изуродовали. Принцессы стояли перед шокированным гостем с оторванными конечностями и пробитыми головами. У Эни зачесались руки отомстить за страдания невинных жертв.

– Господин Эни-ан, сын госпожи Амалы, – обратилась незнакомка с дырой в области сердца и указала на сестер: – Это Марта, Милена, Минерва, Мина и Марена. А я – Мария. Для нас честь познакомиться с вами.

Эни показалось, что он уже слышал их имена.

– И для меня честь, Ваше Темнейшество.

– Наш Маттиас попросил защитить вас от Синистеров и Пе Фенде, – поведала Мария.

– Маттиас просил, чтоб мы убили тех, кто осмелится пролить вашу кровь. И мы взмолились Агни, чтобы защитить вас, – добавила одноглазая Марта.

Эни вспомнил о ритуале в терновом кусте. Щеки запылали от стыда. Эни вел себя как упрямый баран, когда его хозяин и вовсе не желал навредить ему, а, наоборот, пытался уберечь от коварных гостей. И, если б не усилия древнего рода, Одджит Синистер превратила бы небесного слугу в горстку пепла.

– Я глубоко признателен вам, – благодарил дрожащим голосом Эни, – но кто поднял руку на вас, Ваше Темнейшество? Прошу, не молчите, расскажите мне. Я вас ни за что не обижу. Вы можете мне доверять.

Марена молча кивнула. Малышка закрыла лицо единственной левой рукой. Эни не смог сдержать слез и попытался обнять покалеченную принцессу. И ненависть начала прорастать в сердце острыми шипами.

«Мерзкие твари. Мерзкие чудовища. Кем бы они ни были, будь они навеки прокляты!»

– Отец злился, что матушка не может дать ему сына. Он так хотел наследника, что обезумел, – молвила Мария. Она опустила голову и глубоко вздохнула. – Я пыталась защитить сестер. Спасла Мону. Страшно это, господин Эни-ан.