Хрустальные осколки

– Эни, мальчик мой. Сынок, я жду тебя, – звала та, что поселилась в его сердце. Луноликая, она явилась перед ним подобно богине. Большие глаза излучали безусловную любовь. И он тянулся к ней, такой родной и незаменимой.

«Мама», – мысленно прошептал Эни.

Заботливые руки обвили его и вытащили на поверхность. Он очнулся на незнакомом берегу, жадно глотая горячий воздух. На языке остался привкус водорослей, а кожа пропахла гниющей тиной. Но внимание Эни приковало озеро. Гигантские щупальца вздыбились из-под слоя булькающих вод. И Эни вспомнил о спруте, что едва не погубил его в прошлый раз. Местное чудовище вызывало ледяной ужас. Но теперь Эни провожал спрута взглядом, полным благодарности. И только на благодарность сил и хватило. Длительное молитвопение забрало всю небесную силу. Слабость не давала подняться. Эни не стал бороться с коварной усталостью и провалился в сон.

Внезапные громкие стоны разбудили Эни. Он испуганно вскочил и огляделся. Оказалось, что полураздетые парочки развлекались на каменистом берегу. Эни шумно вздохнул и закатил глаза. Лицезреть чужие лобзания ему совершенно не хотелось. Хотелось поскорее выспаться перед возвращением в Золотой замок.

Эни искал глазами место для ночлега. Мерцание вдалеке янтарных огоньков манило уставшего путника. Он покинул набережную и отправился к оживленным улицам. Запах табака и сладкого масла мешался с дорожной пылью. Прохожие поражали вульгарностью. Дамы светили грудью и длинными ногами, прижимаясь к богачам, чьи лица скрывали маски. Вальяжная походка указывала на беззаботный образ жизни.

Чья-то рука схватила Эни за локоть.

– Заблудился, красавчик? – пристала к нему женщина с ярко-красными губами. Грудь вываливалась из потрепанного кожаного корсета, а сетка чулок обтягивала дряблые ляжки. Эни отвернулся и твердо произнес:

– Я ищу ночлег.

– Я могу разделить его с тобой, – облизнулась та.

– Предпочитаю одиночество, – отрезал Эни.

Незнакомка надула губы:

– Отказываешься от удовольствий? Я же столько всего умею…

Эни оттолкнул приставучую мадам:

– Как жаль, что я к ним не стремлюсь.

Незнакомка звонко расхохоталась. Эни закатил глаза и шагнул вперед.

– Тогда загляни в «Тайное желание», их чай из роз известен на всю округу. А если захочешь большего, заглядывай в «Цветок страсти», – закончила она.

Чай из роз заинтересовал Эни больше «Цветка страсти». По пути пришлось не раз отказать неугомонным развратницам. Они зазывали пройтись с ними и вкусить запретный плод удовольствий.

– Я иду в «Тайное желание». Отстаньте от меня, – грубил уставший гость. И развратницы расступались с каменными лицами, будто сторонились хозяйки заведения.

Рассмотрев десятки янтарных вывесок, Эни добрался до заветного места.

Двухэтажный особняк с колоннами, залитый светом кровавой луны, словно хранил древнюю историю. На стене из благородного мрамора покоилось название заведения. Величественную арку украшали знакомые плетистые черные розы. И внутри дом казался ухоженным. На стенах висели картины в позолоченных рамках. Одна из них приковала внимание Эни. Семейный портрет, написанный в теплых тонах. Путник узнал в элегантной женщине посередине притягательные черты леди Люксирии. Знатную богиню окружали шесть дочерей, похожих между собой как две капли воды. Эни не нашел среди них Лиз Септиму. Возможно, художник решил не изображать младшую дочь или ее портрет закрасили.

За стойкой из темного дерева молодая богиня увлеченно пилила ногти. Элегантное черное платье напомнило о госпоже Люксирии, но манерами эта незнакомка, увы, не блистала. Эни вежливо поприветствовал хозяйку дома:

– Мое почтение, госпожа. Я ищу ночлег.

– Сожалею, но все комнаты заняты, – ответила она, не отвлекаясь от маникюра.

Отказ не устроил Его еще не состоявшееся Святейшество. Эни нацелился получить долгожданный отдых:

– Я готов спать хоть в коридоре. Я не привередлив, госпожа.

Хозяйка покосилась на гостя и ухмыльнулась:

– Есть подвал. Устроит?

Язвительные нотки в женском голосе не внушали доверия. Явись перед ней настоящий принц при параде, повела б она себя так неуважительно? Или Эни настолько пропах тиной, что стоять рядом с ним можно, только сморщив нос?

– Мне все равно, госпожа.

– Тогда платить чем будешь?

Эни потянулся к золотой цепочке, но хозяйка остановила его:

– Меня старье не интересует, я хочу монеты!

– Но тогда мне нечем платить, – пожал плечами Эни.

Хозяйка покинула стойку с умным видом, оставив гостя одного. Он, не теряя времени, уселся на диван.

«Как у них все сложно», – вздыхал он.

Вскоре хозяйка вернулась, громко стуча каблуками.

– Я решила! Вашей оплатой будет уборка. Сами моете – сами спите. Вас устраивает такой вариант?

– Я согласен, – протянул Эни. – Но как мне к вам обращаться, госпожа?

– Прима. Леди Прима.

«Уборка у них не в чести», – заметил Эни, вспоминая чистоплотность Лиз Септимы. Но сделка со старшей дочерью Люксирии как-никак обрадовала. Ночлег нашелся, а большего и не хотелось.