Хрустальные осколки

– Другие наследники погибли в лаве, – дополнила хромающая Мина.

– А где их души? – поинтересовался Эни, сглатывая застрявший в горле ком.

– Здесь их нет. А мы… Мы уже вечность ждем госпожу Амалу, Эни-ан.

– Мы звали ее, молились. Но ее не пустил Малий Третий, – объяснила Марта.

– Покой, покой, – закивала Марена.

Эни вдохновился исполнить их просьбу. Несчастные души жестоко убитых принцесс не знали покоя десятки тысяч лет. Это их кости находили в Королевском саду. Эни изначально был прав: от кустарника пахло смертью.

– Как мне спеть для вас? – спросил Эни. Ему хотелось подарить им нежную колыбельную, забрать все их печали и страдания.

– Мы вам доверяем, Эни-ан, – успокоила его Мария.

Эни подозвал принцесс к себе. Он попросил их сесть вокруг него и взяться за руки. Эни сложил ладони на груди и прикрыл глаза.

Он видел принцесс живыми. Как их звонкий смех и стук каблучков заполняли замок. Сестры крутились перед зеркалом, играли в догонялки в пустоши. Эни удивился, не найдя в воспоминаниях девочек терновника. Слова Лу об отравленной почве подтвердились снова.

Но стоило увидеть следующие фрагменты трагичного пазла, как догадка обрушилась на Эни. Радость сменилась криками о помощи. Черные когти раздирали кожу, выкалывали глаза. Мария преградила дорогу обезумевшему отцу и позволила сбежать матери с младенцем. Король исцарапал лицо дочери и вырвал отважное сердце из груди.

Родная кровь оросила безжизненную почву. И мрачный терновник стал служить детским кладбищем.

Чужая боль лилась по щекам солеными слезами. Эни представил себя старшим братом. Он играл с девочками в саду, заплетал их густые волосы в косы. Небесный гость желал им другой жизни, полной счастья. И в груди родились нежные строки, словно он собрался петь сестренкам настоящую колыбельную перед сном:

– Спи, моя душа, легкий поцелуй
На твоей макушке оставлю,

Заберу всю боль и верну покой,

От страданий тяжких избавлю,

Уведу печаль, и пороков тьму

Яркий свет молитвы прогонит.

Легкий взмах крыла, добрая рука

В Вечную обитель проводит.

Чистою рекой льется моя песнь,

Берега времен размывает.

Спи, моя душа, нежная душа.

Сон моя любовь охраняет.

Эни пел. Голубое свечение вырвалось из груди и накрыло прозрачные тела принцесс. Они начали таять, словно льдинки летним днем. И, когда последняя фигура растворилась, перед Эни предстало чудо: терновник зацвел. Мелкие цветы белоснежными снежинками опали на ветки – души несчастных обрели долгожданный покой. Кустарник светился жизнью, как небесное сердце – любовью. Но умиротворение колыхнулось, стоило Эни заметить на земле алое мерцание. Он потянулся к нему и охнул, обнаружив тот самый рубиновый кулон из сновидения. В ушах прозвенел радостный голос Марии:

– В этом рубине заключена сила нашего рода. Он защитит вас, Эни-ан, от любого зла на наших землях. Помогите остальным душам. И, как закончите дела свои, передайте Лукиану. У Маттиаса есть отцовский перстень. Рубин – наш символ и оберег наших потомков. Слава вам, Эни-ан.

– Слава вам, Эни-ан, – повторили остальные принцессы.

Эни надел родовое украшение и попрощался с душами. От горьких слез не осталось и следа. Луна подсказала ему путь, с которого уже не свернуть. Освободитель душ – тот, кто дарит покой своим пением. Этим редким даром обладала Амала Альвах и передала его одному из сыновей. Она показалась Эни отважной, раз спустилась в смертельно опасные Нижние миры. Подсказка, данная Учителем Риши через пророческий сон, витала в горячем воздухе. Сотни душ, страдающих в Нижних мирах, нуждались в долгожданной молитве. И предназначение звало Эни на остров Мертвых.

* * *

Эни добрался до цели на лодке, найденной на берегу у лавовой реки. Он уверенно вступил на рассыпавшиеся от беспощадного течения времени кости и сложил ладони на груди. Эни пел так громко, как умел, приближая души убитых братом огненных богов к долгожданному упокоению. Придуманная колыбельная повторялась от куплета к куплету, поднимая уровень воды в озере Печали. И Эни не заметил, как волны поглотили проклятый остров вместе с ним. Молитва заставила спасителя забыть об опасности быть погребенным темными водами. Эни пел и не боялся смерти. Он забыл о брате, забыл о Маттиасе и Лукиане, слыша лишь зов предназначения, и продолжал петь, пока рот не наполнился кровью вперемешку с оскверненной водой. Эни ощутил себя легким перышком, подхваченным течением. Оно тянуло его сияющее тело в обитель первозданной Тьмы. Из ее ледяного дыхания родились кровожадные чудовища. И Эни был готов погибнуть в ее ненасытной пасти. Закрыть глаза и не проснуться, раствориться во мраке и засиять яркой звездой среди полумиллиона душ, которым его нежная песнь подарила вечный покой.

Но вдруг прозвучал хрустальный голос: