Хрустальные осколки

Но в ледяном взгляде блестела только боль, обратившаяся в ненависть. Будто дух легендарного Кровавого Дэвиана переселился в тело брата. Однако Мирай знал: Дэвиана Альваха больше нет, ведь его телесная оболочка безвозвратно уничтожена. И только перерождение поможет обрести темной душе новое тело.

Эниан продолжал душить своего спасителя, пока тот пытался достучаться до покалеченного судьбой полукровки:

– Я такой же, как и ты! Я тоже полукровка, Эни! Ты должен бороться, как твой брат! Он до конца боролся за тебя и госпожу!

– Брат, – повторили заиндевевшие губы. Мирай чувствовал, как несчастный больной превращается в ледяную глыбу. Отчаяние пожирало его изнутри.

– Эни, ты должен бороться! Не сдавайся, не огорчай госпожу!

– Мама, – позвал Эниан, ослабив хватку. Пальцы соскользнули с шеи, оставив покрасневший след. – Мама, где мама?

«Маменькин сынок, еще бы», – догадался Мирай, откашливаясь. В помутневшее сознание наконец вернулась ясность, а в легкие – воздух.

Тем временем Эниан продолжал сверлить недоверчивым взглядом.

– С госпожой Амалой все хорошо. Не беспокойся. Она с Его Святейшеством Светлым Владыкой, – отчитался Мирай.

От его слов глаза цвета ночного неба начали светлеть, возвращая родной фиалковый оттенок. Мирай облегченно вздохнул, снимая очки. На линзах нарисовался морозный узор, и картинка побелела.

– Эни, послушай. Быть полукровкой – не диагноз. Просто нам сложнее жить, понимаешь? Нас шатает из крайности в крайность. У тебя это проявляется в дуализме безразличия и сострадания. У меня… у меня в любвеобильности и отрешенности.

Взгляд больного мутнел. Эниан будто застрял в грезах и не собирался возвращаться в настоящее. Мирай в очередной раз вздохнул и зачесал ладонью голубые волосы, хвастаясь розовыми корнями.

– Я – полукровка, Эни. Бог любви и врачевания. И нас таких много. Ты не одинок.

Но Эни ничего не ответил. Он хлопал глазами, как годовалый ребенок. Мирай не нанимался нянькой, но сочувствовал сыну уважаемой Амалы. Целитель присел к больному и приобнял его.

– Ты справишься, Эни. Ты справишься. Обязательно. Я в тебя верю. Ты научишься контролировать свои эмоции и темную сторону. Только нужно еще немного отдохнуть, – подбадривал Мирай, поглаживая серебристую макушку.

Он сидел с ним, пока ледяной наследник не засопел.

Мирай осторожно опустил голову спящего на подушку и укрыл его теплым одеялом.

«Нет, без матери он не справится», – качал головой Мирай, собираясь покинуть покои, как вдруг кто-то постучал.

Мирай озадаченно схватил сумку с райскими травами и настойками и приоткрыл дверь, встретившись с напуганным небесным слугой. В выпученных глазах застыл ужас. Мирай проверил незваного гостя на увечья, но ничего не обнаружил. Крылатый дух был здоров и невредим, за исключением испытанного шока.

– Прошу простить, но я занят, – деловито произнес Мирай, надевая очки. – Приходите в другой раз. Сейчас я служу семье Его Святейшества.

– Его Святейшество впустил меня, господин Мирай. Я здесь не по своей воле. Мой господин Его Святейшество Аэлия не в себе, он болен и… и, – стал заикаться крылатый гость.

Мирай задумался.

– Я вас понял. Ожидайте в ближайшее время. Возвращайтесь на Первый уровень, – ответил Мирай и с поклоном направился к кабинету Светлого Владыки. Он покорно постучал в узорчатую дверь и дождался приглашения.

Просторная комната встретила целителя уютом, не присущим кабинетам царских особ. Белоснежная мебель оттеняла аккуратные стопки бумаг и отлитые из драгоценных металлов письменные принадлежности. Утопающий в лучах солнца Светлый Владыка прятался под расшитым золотыми нитями капюшоном и маской, усеянной россыпью бриллиантов. На широком плече сидела огненная птица феникс – любимица прелестных дочерей Альвах. От величия верховного духа рябило в глазах. Мирай почтительно поклонился и отчитался:

– Ваша Светлая Милость!

– Как Эни? – поинтересовался Ансиэль.

– Очень плох, Ваша Светлая Милость. Ему следует как можно чаще видеться с госпожой Амалой. Он тоскует по ней и брату.

Ансиэль устало покачал головой. Мирай откашлялся и шагнул вперед:

– Ваше Светлая Милость, мне нужно зеркало.

– Я в курсе, проходи. Не теряй ни минуты, Мирай, – разрешил верховный дух.

Мирай осторожно снял покрывало с артефакта, и зеркальная гладь мгновенно отразила золотистые лучи. Целитель опустил сумку на ковер и развязал бинт на запястье, обнажив тысячелистный лотос. Легендарный ключ позволял преодолевать любые межпространственные расстояния, не используя царскую кровь и пароли. И стоил жизни, потому Мирай всегда закрашивал божественную метку и прятал ее от посторонних глаз. Только Владыки и редкие доверенные Творцом лица имели право путешествовать по всему Мирозданию.

Мирай убрал бинт в карман, поднес к зеркалу мерцающее сиреневое кольцо с вписанными в него лепестками лотоса, представляя хрустальный кабинет господина Аэлии. Портал приветственно пригласил гостя войти. Мирай забрал сумку и с поклоном спустился на Первый уровень Небес.