Хрустальные Звёзды

Лиса потрепала за уши подбежавшую поласкаться Шинук. Боб, так и сторожащий пустую миску, снова заорал, заунывно и громко, стремясь донести до всей округи, какой произвол здесь творится.

Швырнув в него диванной подушкой, Лиса встала, энергично потянулась и сказала Максу:

– Одевайся. Мне понадобится твоя помощь. Лошадей покормим, а потом за продуктами пойдём.

От фермы Шеверсов до небольшого магазина, где продавалось самое необходимое, в хорошую погоду можно было добраться минут за сорок. Но в этот раз пришлось бы идти с тяжёлыми сумками, к тому же по нерасчищенной, заваленной снегом дороге, и Лиса подумала, что этот поход может занять часа два, не меньше.

Наказав Максу надеть термобельё и две пары шерстяных носков, она вытащила из кладовки лыжные куртки и комбинезоны, потом, поразмыслив, достала непромокаемые ботинки с высоким голенищем. Лиса их не любила – они выглядели неуклюжими и были очень тяжелыми, но сегодняшняя «прогулка» обещала стать настоящей проверкой на прочность. И заболеть они с Максом не имели права.

Проверив, качественно ли упаковался недовольно бурчащий братец, Лиса тоже влезла в лыжный комбинезон и задвинула до верху «молнию» куртки.

– И не ной! – Она легонько щёлкнула Макса по носу. – Кто ноет, тот тратит энергию и замерзает!

Лошадей, кур и кроликов они покормили быстро, меньше чем за полчаса – сообща любое дело спорится. Стелла, прошлой зимой освоившая снегоуборочную машину мужа, накануне почистила основные дорожки, но после ночной метели к курятнику дети добрались, только надев снегоступы.

Лиса втайне надеялась, что Стелла успела проснуться и часть забот этого суматошного дня разрешится без их участия, но, вернувшись домой, застала мать беспокойно мечущейся во сне. Похоже, у неё начинался жар.

Мысленно добавив в список покупок жаропонижающее, Лиса вздохнула и, выйдя из дома, снова полезла в кладовку под террасой. Ещё утром она приметила там старые санки и, поразмыслив, решила их взять. Всё-таки тащить пакеты с продуктами на санках намного легче, чем в руках.

Когда она закрывала кладовку на ключ, разыгравшаяся Шинук налетела на неё, дурачась, толкнула лапами в бок. Лиса, за малым не улетевшая в сугроб, обернулась и погрозила собаке кулаком, но та уже скакала по сугробам, местами проваливаясь по грудь, и по-щенячьи взвизгивала от восторга. Девочка, прищурясь, смотрела на неё несколько секунд, а потом довольно улыбнулась.

Определённо, ей пришла в голову удачная идея!

Минут через пятнадцать приманенная вкусняшкой и принуждённая к труду Шинук тянула лямку, сравнимую, по её мнению, разве что с бурлацкой. Эта собака, обладавшая поистине артистическим талантом, драматизировала абсолютно всё. Вот и сейчас она со скорбным видом топала по занесённой снегом трассе, пустые санки, пристёгнутые за длинную шлею к кольцу ошейника, скользили за ней, а следом, подсмеиваясь над «страдалицей», шли на снегоступах дети. Шинук оглядывалась на них, вздыхала, жалобно повизгивала, но её подбадривали, а иногда и прикрикивали, и она, понурившись, прижимала уши и трусила дальше. Шинук определённо могла бы претендовать на «Оскар» за лучшую роль драматического плана – но, увы, не в этой жизни.

– Лиса, а почему ты не любишь деда? – неожиданно спросил Макс.

– С чего ты это взял? – Лиса даже остановилась и неловко переступила на снегоступах.

– Ну… – Максим пожал плечами. – Ты же всегда говоришь, что он был сумасшедшим.

Лиса решительно всадила лыжную палку в снег и двинулась дальше.

Ответила она после небольшой паузы:

– И что с того? Мама тоже так говорит, но ты же не думаешь, что она его тоже не любит?

Макс вздохнул. Они шли уже минут двадцать, и он начал уставать. Хотелось забраться в санки самому, чтобы Шинук и его тащила по снегу.

– Ты помнишь тот день, когда упала с чердачной лестницы? – продолжил он свои расспросы. – То есть я думаю, ты упала… Ты же так кричала, Лиса.

Девочка резко остановилась и посмотрела на брата, сведя брови.

– Что ты об этом помнишь? – спросила она.

Но Макс честно ответил, что не помнит почти ничего, и Лиса, покачав головой, сказала совсем тихо:

– Я сделала что-то очень плохое, наверное. А дед был болен. Он испугался за меня. Не должен был испугаться, но испугался. Но вообще, если честно, то я сама толком ничего не помню.

Они дошли до магазина, и Лиса привязала собаку у велосипедной стоянки, возле которой кто-то ещё с осени оставил велосипед, и его руль теперь одиноко торчал из сугроба, ожидая весенних капелей. Макс, придержав дверь, пропустил Лису первой, быстро юркнул за ней следом и затопал на половике у входа, стряхивая снег.