Хрустальный башмачок

– Не знаю, но хочу узнать. Знаешь, почему я сейчас дома, Энди, хотя весь день был расписан по минутам? Работы вдруг не стало. Больные стали отказываться от операций, одни вдруг вовсе выздоровели, другие передумали. Так будет продолжаться до тех пор, пока все не выяснится. И ты замешан в этом тоже, Энди. Подумай о своей карьере. Ты так ей дорожил! Остался один выход – нужно очиститься от подозрений. А это может сделать только полиция.

Покосившись на Рут, Энди возразил:

– Это только слова, Брюль...

– Нет, не слова, – взорвался Брюль. – Нам нечего скрывать!

– Уверен, – медленно произнес Энди, – ты прекрасно знаешь, кто убийца. Или придумал, как это скрыть.

Лицо Брюля окаменело. Рут хорошо знала это выражение, насмотревшись на него во время операций. Ее муж сурово посмотрел на Энди.

– Покушение на жизнь Рут говорит о ее невиновности. Именно потому я все хочу открыть полиции. Знай я, кто убийца, не стал бы этого скрывать.

Слова его прозвучали, как удар хлыста.

– Видимо, ты прав, – признал Энди.

– Прекрасно, скоро придет Гай. Я с ним советовался. Он тоже считает, что нужно все сказать полиции. Думаю, они и так скоро будут здесь. Наступают тяжелые времена. Останешься на ленч, Энди?

– Нет, у меня хватает срочных вызовов. – И, посмотрев на Рут, Энди сказал: – Может ты и прав, но считаю, что все рассказывать не следует.

Когда Энди ушел, Брюль запер дверь и вернулся к Рут. Став под портретом Кристел, он вдруг напустился на Энди за скептическое отношение к своим намерениям.

Рут же попыталась представить, в каком ужасном положении был Энди, вынужденный терпеть эгоизм Брюля и тщеславие Кристел.

– В Энди главное – его честолюбие, – продолжал Брюль. – И я сам научил его проявлять в таких, как теперь, ситуациях, жестокость.

Пытаясь понять смысл его слов, Рут ощутила на себе пристальный взгляд мужа.

– Да, полиции помогать жестоко. В конечном счете мы приблизим развязку трагедии, но другого выхода нет.

Рут заметила, как вдруг переменилось лицо мужа, на нем появились сострадание и грусть. Казалось, он что-то предчувствовал.

Отбросив сигарету, Брюль неожиданно сказал:

– Я не считаю жестокостью прекратить покушения на твою жизнь. Энди пытался за тобой ухаживать?

Рут покраснела, но молчала, вспомнив, что в доме находится Элис. В ее доме...

Брюль улыбнулся.

– Видимо, я не имел права задавать тебе этот вопрос, учитывая обстоятельства нашего брака. Но прошу: перестань его поощрять!

Она вспылила. Какое право он имеет так говорить, встречаясь с Элис!

Но не обращая внимания на ее переживания, Брюль повторил:

– Не поощряй его ухаживаний! Не прошу, а приказываю. О причинах не спрашивай. Пойми, так надо.

Вошел дворецкий.

– Ленч подан...

Брюль тут же воспользовался ситуацией, и Рут поняла, что на выяснение отношений времени нет. Нужно идти в столовую, где уже ждет Элис, которую она ненавидит. Может, сказаться больной?

Брюль посмотрел на нее и вдруг спросил:

– Ты нездорова, милая? Может, Элис тебя заменит?

– Я прекрасно себя чувствую, – отрезала Рут и направилась в столовую.

Уже сидя за столом, Рут вспомнила лицо Брюля. Он явно понял ее состояние.

Это было их первое совместное появление за столом. Беседу поддерживала только Элис, обращаясь в основном к Брюлю и старательно не замечая Рут. Стивен молчал, уткнувшись в тарелку. Мэгги тоже молчала, изредка бросая на мачеху косые взгляды.

С первого дня их знакомства Элис старалась подчеркнуть, что Рут незаконно заняла свое место и не заслуживает своего положения. Пользуясь привязанностью Мэгги, она вечно настраивала девочку против мачехи. Рут не могла забыть, какие гнусные та ей бросала обвинения. Но приходилось терпеть ее присутствие в доме. Рут искренне завидовала умению Элис скрывать чувства под внешней светской благопристойностью.

Внешне Рут казалась спокойной. Она вовремя отдавала распоряжения Гроссу и прислуге, своевременно отвечала на реплики Брюля. Но ее напряжение спало лишь с появлением жизнерадостного и цветущего Гая.

От ленча тот отказался, но согласился выпить кофе. Все перешли в библиотеку, где он принялся их инструктировать.

– Говорите только самое необходимое, – предупредил он, покосился на Мэгги и добавил: – И никаких истерик!

Рут посмотрела на Элис. Та была в этот момент удивительно хороша. Казалось, она учитывает даже освещение, чтобы казаться моложе и обаятельнее. Блеск серых глаз подчеркивала мягкая зелень платья. Но ведь вчера она была в черном! Значит, Элис посылала домой за вещами, намереваясь надолго здесь обосноваться.

– Ты хотел говорить про алиби, – напомнил Гаю Брюль.

– Совершенно верно. Похоже, оно есть у всех – если исходить из вчерашних показаний.

Ближе всех к нему был Стивен, допивавший кофе, облокотившись на камин. Адвокат спросил:

– Вы весь день провели в студии?

– Да, я работал.

– Играли?

– Утром записывал ноты, потом сел за рояль.

Руки Стивена дрожали, под глазами выступили темные круги. Но зато вместо привычного свитера он явно ради Элис был в нарядном смокинге, который ему очень шел.

– Днем вы тоже играли?

– Полагаю, да.