Хрустальный дом (СИ)

Перед глазами так и стоял образ чудовища, зубами разрывающее запястье бесчувственной жертве. Этот образ подстёгивал, заставляя почти лететь.

Катрин возликовала – крышка поддалась под её рукой, выпуская на свободу.

Но облегчение было недолгим.

Она вновь оказалась в кромешной тьме, в тесном цементном тоннеле.

Заперта живьём в могиле. Во тьме и холоде. А где-то за ней подкрадывался живой мертвец!

По телу парализующей волной растекался запредельный ужас. Катрин словно со стороны слышала своё дыхание, гулкое и быстрое.

Слух улавливал неровные шаги. Что-то ползёт, приближается в этой темноте с липкой ухмылкой на устах.

Мысль о том, что можно попытаться закрыть крышкой люк, отгородиться таким нехитрым способом от преследующего её чудовища, избавила Катрин от паралича.

Она кинулась вперёд, ухватившись за кольцо.

Но не успела.

Слабый дрожащий свет свечи заставил её отпрянуть.

Большие и яркие глаза «русалки» на этот раз глядела вполне осознанно.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

Потом, охваченная внезапной яростью, порождённой страхом, Катрин метнула крышку люка в грудь незнакомцу, сбивая его с ног.

Воспользовавшись реваншем, метнулась между рядами гробниц в сторону, в какой, по её мнению, должен находиться выход.

К счастью, чутьё её не подвело. Впереди действительно оказалась дверь, к тому же распахнутая настежь, и она кубарем выкатилась в сад.

Острые ветки царапали кожу – она даже не замечала этого.

Громко плача, спотыкаясь, она поднималась по ступенькам, ведущим на террасу к дому.

– Линда!!! Мередит!!!

Ночь осталась глуха к её крикам.

Ни один голос не отозвался.

Катрин никак не удавалось вырваться из плена кошмара.

– Мередит! – в отчаянье крикнула Катрин.

Дверь легко поддалась.

Дом тонул в темноте. Ни одного огонька. Ни намёка на присутствие кого-то живого.

Действие адреналина в организме закончилось.

У Катрин было такое чувство, будто она выползла из центрифуги, да ещё, в добавок, её переехало катком.

Почти в полной темноте комнаты казались огромными до бесконечности. В них совершенно невозможно было ориентироваться.

На ощупь она прошла по короткому коридорчику и замерла, увидев в конце мрака белеющие зубья убегающей на второй этаж лестницы.

Мозг отказывался работать.

Веки налились свинцом. Ужасно хотелось спать.

Катрин показалось, что она вошла в оранжерею. Из многочисленных высоких окон с улицы вливался мягкий лунный свет.

До слуха доносился звук льющейся воды, будто пруд пополнялся водой из фонтана.

Уставший от перенапряжения и пережитого ужаса мозг Катрин не сумел сориентироваться в пространстве – она слишком поздно поняла грозящую ей опасность.

Споткнувшись в темноте, она поскользнулась на гладком кафеле. Попыталась удержаться, не смогла и упала в ледяную воду.

Дыхание перехватило от шока, вызванного низкой температурой.

Она попыталась оттолкнуться, но судорожные, беспорядочные движения ни к чему не приводили.

Катрин опускалась всё ниже и ниже, в отчаянии понимания, что смерть пришла откуда не ждёшь – она тонет.

Потом её подхватили чьи-то руки.

***

Открыв глаза, Катрин обнаружила, что лежит на кровати, укрытая тёплым одеялом.

Место было совершенно незнакомо.

В голове, словно сигнальные лампочки, вспыхивали, одна за другой, картинки.

Подвал.

Капсула-аквариум.

Оживший мертвец.

Купание в ледяном бассейне.

– Тебе лучше? – раздался приятный мягкий голос, произносящий слова не то чтобы с акцентом – непривычно растягивая их, будто с ленцой.

Повернув голову, Катрин увидела молодого человека, одетого в мешковатые на вид, брюки и мятый свитер.

Такая одежда никак не подходила к андрогенному аристократическому лицу. Выглядело так, будто принц переоделся в дерюгу, претворяясь нищим.

– Кто ты?

Голос плохо слушался Катрин. Она сильно охрипла. Горло болело.

– Альберт Элленджайт.

Молодой человек стоял в трёх шагах от кровати, на которой лежала Катрин, внимательно разглядывая её своими неестественно яркими, как у куклы, глазами, обрамлёнными неожиданно тёмными ресницами.

– Кто ты такая и что делаешь в моём доме?

Часть II . Альберт

Пробуждение

Раньше (чуть не сказал – при жизни) я не верил в ад.

Теперь верю.

Трудно не верить в то, что находится перед твоими глазами: мир, вставший на дыбы, сад, превращённый в дикий лес. Ни одного родного лица рядом.

Жаловаться недостойно мужчины.

Жаловаться вообще недостойно.

Особенно когда получаешь то, что хотел и чего заслужил.

Я хотел сбежать от Синтии с Ральфом? Сбежал. Их больше нет.

Пытаясь осознать этот простой и жуткий факт гляжу в окно.

Идёт дождь. Затяжной, по-осеннему бесконечный. Монотонно и лениво выбивает дробь в оконный переплёт.

Ральф всегда смеялся, говоря, что я принцесса.

Как принцесса в лучших сказочных традициях, я проспал полтора века. Правда, разбудил меня не поцелуй, а истошный женский визг.

Представляете открываете глаза – оказывается, вы на кладбище, ночью. Совершенно голый. В руках труп, а рот полон крови.

А над вами, словно взбесившаяся баньши, завывает дурным голосом юная девица.

Потом она рванула от меня, словно чумовая.