Хрустальный грифон

Она подошла ближе и слегка коснулась моей руки. Похоже, она не совсем верила, что я, действительно, живая, а не призрак, и хотела убедиться в этом.

— Нас было десять. Леди Ислауга, леди Ингильда, мой сын Тимон и… Простите, леди Джойсан, а вы не знаете, что с моим мужем? Помните, офицер Старк?

Я вспомнила кровавую бойню у реки, и это, видимо, отразилось у меня на лице. Нальда все поняла. Она грустно опустила голову и сказала:

— Ну что ж, значит, так было суждено. Он был очень хороший человек, леди, и погиб, как положено воину…

— Он умер с честью, — подтвердила я, совсем не собираясь рассказывать всем о том, что творили ализонцы. Пусть знают, что мужчины наши до конца выполнили свой долг и мы будем всегда чтить их память.

— Ладно, леди, нам сейчас надо думать о другом. Эти дьяволы уже в долине, и чем быстрее мы отсюда уйдем, тем лучше. Но леди Ислауга заявила, что с места не тронется, пока не вернется ее сын, а мы не можем ее бросить…

— Он уже никогда не вернется, Нальда. И если враги близко, значит, надо немедленно уходить. В отряде десять человек, а сколько мужчин?

— Рудо и Ангрел, — она кивнула на моих спутников. — Еще Инофар, пастух из четвертой округи. Правда, он ранен в плечо. Эти охотники на безоружных людей каким-то чудом поражают издалека. Остальные — женщины и два ребенка. Из оружия у нас есть четыре арбалета, два лука, ножи и одно копье. Правда, мало еды, всего дня на три, и то, если экономить. А до Норсдейла еще идти и идти.

— А лошади?

— Нет, леди, мы прошли сюда через горы, а лошадей там не провести. Мы отстали от основного отряда, который повел Борстал. Что с ними случилось потом, я не знаю. Скот весь разбежался, сможем ли мы его собрать… — она пожала плечами.

Да, все было плохо. Видимо, мы все-таки не до конца все продумали и не слишком хорошо подготовились. Оставалось только надеяться, что остальные наши беглецы собраны лучше и без особого труда доберутся в Норсдейл. Но нам они помочь, конечно, не могли ничем, и не стоит рассчитывать, что кто-то из них вспомнит о нас и вернется. И их можно понять. Это не такая дорога, которую хотелось бы пройти снова. Скорее всего, они постараются уйти подальше от нашей разоренной долины.

Вместе с Нальдой, которая взяла на себя командование этим маленьким отрядом, я пришла в лагерь. Первой меня увидела леди Ислауга и тут же бросилась ко мне.

— Торосс?! — Это был даже не крик, а настоящий вопль, в котором смешались и горе, и боль, и надежда. Она была очень бледна, и только глаза светились лихорадочным огнем.

Я не могла выдавить из себя ни слова. Она подошла ко мне вплотную, вцепилась в мое плечо и несколько раз встряхнула, словно из меня можно было что-то вытрясти.

— Где Торосс?!

— Он… он погиб… — с трудом выдавила я, чувствуя, что ей сейчас нужна только правда. Да и кто решился бы обмануть ее в такой момент?

— Погиб? Мой мальчик мертв! — Она отпустила наконец мои плечи и отшатнулась. Я видела в ее лице и горе, и ужас, и ярость, словно я была одним из врагов, словно это я убила ее сына. От этого ненавидящего взгляда я вздрогнула, как от удара.

— Он за тебя умер, а ты даже не любила его! Любая девушка побежала бы за ним, только пальцем помани, только глазом моргни. Одна ты от него отворачивалась. И чем ты его причаровала? Я еще простила бы тебя, если бы ты принесла ему Иткрипт. Но вот его нет… а ты, ты жива!

Я ничего не могла ей ответить, только молча смотрела на этот всплеск ярости. Она словно забыла, что я ничего не обещала и не могла обещать Тороссу. Сейчас она знала только одно: я и при жизни не дала ему счастья, а вот теперь он погиб, чтобы жила я.

Она наконец замолчала и, жутко перекосив рот, вдруг плюнула мне под ноги: — Будь ты проклята! Я всю жизнь буду ненавидеть тебя, а ты должна поклясться, что никогда не оставишь меня и Ингильду и обеспечишь нам заботу и защиту. Ты взяла жизнь нашего лорда, и теперь на тебе долг перед нами.

Это был старый обычай нашего народа. Она возлагала на меня ношу своей жизни, как долг крови, пролитой за меня. С этой минуты я должна заботиться о ней и Ингильде, как это делал бы сам Торосс.

Керован

Десять дней назад я видел Ульмсдейл, разрушенный стихиями. Зло, заключенное в людях, вызвало эту ярость природы. Потом была долгая и трудная дорога. И вот сейчас я смотрю на Иткрипт и вижу то же разрушение и те же развалины. И здесь человеческая злоба, правда, на этот раз без помощи Темных сил, успела превратить прекрасный замок в пепелище. Правда, не похоже, чтобы это сделали бронированные машины врага. Я, по крайней мере, сейчас нигде их не видел. Да и не было в Иткрипт подходящих для них дорог, и трудно поверить, что их можно было подвезти по реке. Но как бы то ни было, Иткрипт превратился во вражеский военный лагерь.

Враги поднимались по реке на лодках, и сейчас у противоположного берега красовалась целая флотилия.