Хрустальный грот. Полые холмы

Почти тотчас же я услышал, как у дверей королевского дворца снова отдают честь, и оттуда вышел комендант лагеря. Он не заметил меня и остановился поговорить с одним из часовых, а я стоял и ждал, пока он освободится.

Мое внимание привлекло какое-то движение в тени – кто-то осторожно спускался по узкому проходу между зданиями на противоположной стороне улицы, где жил Утер. Часовые были заняты разговором с комендантом и ничего не видели. Я отступил в темноту и вгляделся. Хрупкая фигурка в плаще с капюшоном. Девушка. Она дошла до угла, освещенного светом факелов, остановилась, огляделась и скорее таинственным, чем испуганным жестом натянула капюшон поглубже. Я узнал этот жест, узнал и этот аромат жимолости, и вспыхнувшую золотом в свете факела прядь, выбившуюся из-под капюшона.

Я замер. Почему она последовала за мной сюда? Чего она надеется добиться? Нет, это был не стыд, но я ощутил боль и, наверное, желание. Поколебавшись, шагнул вперед.

– Кери?

Она не обратила на меня внимания, выскользнула из тени и легко и быстро подбежала к ступеням дома Утера. Часовой окликнул ее, послышался шепот, солдат тихо рассмеялся…

Когда я поравнялся с дверью Утерова дома, она была закрыта. В свете факела было видно, что часовой все еще улыбается.

* * *

Амброзий сидел за столом. Позади, в полумраке, маячил слуга.

Амброзий отодвинул свитки и приветствовал меня. Слуга принес и налил вина, потом исчез, оставив нас одних.

Мы немного побеседовали. Амброзий рассказал мне обо всем, что произошло за то время, как я уехал из Винчестера, о том, как продвигается строительство, о своих планах на будущее. Потом мы заговорили о том, что успел сделать Треморин в Каэрлеоне, и постепенно разговор перешел на войну. Я спросил его, что слышно о Пасценции.

– У нас каждую неделю ждут вестей о том, что он высадился на севере и разоряет страну.

– Нет еще. На самом деле, если все пойдет, как я задумал, мы до весны о нем вообще ничего не услышим. А к тому времени мы успеем подготовиться! Но если позволить ему высадиться сейчас, это будет, пожалуй, самый опасный враг, с каким мне доводилось сталкиваться.

– Да, я кое-что слышал об этом. Ты имеешь в виду новости из Ирландии?

– Да. Оттуда новости плохие. Ты знаешь, что у них теперь новый, молодой король, Гилломан? Юный огненный дракон, как мне говорили. И рвется повоевать. Да ты, наверно, слышал, что Пасценций заключил помолвку с сестрой Гилломана. Понимаешь, чем это грозит? Такой союз может подвергнуть опасности одновременно север и запад Британии!

– А разве Пасценций в Ирландии? У нас говорят, что он в Германии, вербует союзников.

– Это так, – ответил Амброзий. – Я не могу добыть точных сведений об их численности, но, думаю, там порядка двадцати тысяч человек. И узнать, что задумали они с Гилломаном, мне тоже пока не удалось.

Он взглянул на меня и насмешливо приподнял бровь.

– Не беспокойся, мальчик. Я позвал тебя сюда не ради предсказаний. Ты уже все объяснил тогда в Каэрконане; я, как и ты, готов ждать, когда твой бог заговорит сам.

Я рассмеялся:

– Знаю, знаю! Сейчас тебе от меня нужно то, что ты называешь «настоящим делом».

– Вот именно. Дело вот в чем. Я не хочу сидеть в Британии и ждать, когда Ирландия с Германией объединят свои силы и ринутся на наши берега с двух сторон. Как летняя буря, встретятся в центре Британии и разгромят весь север. Британия пока что лежит между ними и может разделить их прежде, чем они объединятся, чтобы напасть.

– И ты собираешься напасть на Ирландию первым?

Он кивнул.

– На Гилломана. Он юн и неопытен – и потом, он ближе. Утер отплывет в Ирландию еще до конца месяца.

На столе перед ним лежала карта. Он развернул ее так, чтобы мне было видно.

– Вот. Это крепость Гилломана. Ты, несомненно, слышал о ней. Горная крепость, именуемая Килларе. Я не нашел ни одного человека, который видел ее своими глазами, но все говорят, что она хорошо укреплена и может выдержать любую осаду. Мне даже говорили, что ее еще никогда не брали штурмом. А мы не можем допустить, чтобы Утер сидел под стенами несколько месяцев и ждал, пока Пасценций ударит с тыла. Килларе надо взять быстро. И мне говорили, что огнем ее не возьмешь.

– Да?

Я успел заметить, что на столе, среди карт и планов, есть и мои чертежи.

– Треморин тебя очень ценит, – сказал он как бы между прочим.

– Очень любезно с его стороны, – ответил я и заметил: – Я тут на улице Утера встретил. Он сказал мне, чего ты хочешь.

– Так поедешь с ним?

– Конечно. Всегда к твоим услугам. Но видишь ли, господин, – я указал на чертежи, – за последнее время я не изобрел ничего нового. Все, что изобрел, уже построено. И если дело срочное…

– Нет, речь не об этом. Я не прошу тебя ничего строить или ломать. Наши осадные машины и так хороши и нам послужат. У нас уже все готово, и можно отплывать. От тебя хочу большего.

Он помолчал.