Хрустальный сад

Неожиданно совсем рядом что-то тяжелое с грохотом упало и покатилось по полу. «Вальтер!» – крикнул кто-то и снова запнулся, послышался звон бьющегося стекла. Зажегся свет. «Вальтер!» – Рив поднял антикварный арабский столик и стал собирать осколки вазы из розового стекла. Я сел на диване и, молча, потер подбородок.

– Эта ваза стоила бешеные деньги на черном рынке, – произнес я.

– Я куплю тебе новую, – Рив поднялся. – Собирайся, Вальтер, мы едем в Россию.

Хм… Штайнберг метил не только высоко, но и далеко. Переманить на свою сторону темные силы из далекой и загадочной России было слишком амбициозно даже для меня. Но раз он поручал выполнение этого задания мне и Риву, мы не должны были его подвести. По крайней мере, он должен был так думать.

Самолет приземлился в московском аэропорту с небольшой задержкой. Летнее солнце стояло в зените и немного припекало. Водитель такси, который, как мне показалось, не говорил даже по-русски, согласился довезти до центра города, где у нас был забронирован отель. Дорога показалась мне бесконечной. Серые проспекты и серые дома тянулись нескончаемой вереницей. По радио играла музыка. Ее восточные мотивы напоминали мне те бесконечные дни в Каире, когда я обитал где-то между жизнью и смертью. Я бился в агонии, и временами боль была настолько невыносима, что я мечтал о том, когда же настанет этот чудесный миг, и я перестану ее чувствовать. Рядом со мной не было никого, кто мог облегчить мои страдания или хотя бы просто сказать, что все будет хорошо. Как же нам все-таки важно верить в то, что все будет хорошо. Даже если мы знаем, что не будет.

Я посмотрел на Рива. Он безучастно смотрел на проносящиеся за окном улицы. Я тоже выглянул в окно и обнаружил, что однообразные безликие многоэтажки закончились, и мы проезжали мимо старинных домов с колоннами, скульптурами и львами по фасаду. Правда, то здесь, то там между ними вырастали современные стеклянные монстры или серые коробки советской эпохи, в Восточной Европе таких еще полным-полно. Такси завернуло в маленький переулок и остановилось у входа в отель. Я отдал таксисту сотню евро и, судя по его реакции, этой суммы было более чем достаточно за его работу.

На ресепшене оказались две совершенно очаровательные девушки, которые довольно плохо говорили по-английски, но зато улыбались при этом во все тридцать два зуба. Они заселили нас в двухкомнатный люкс с видом на желтую стену соседнего здания и часть деревянного забора, выкрашенного в зеленый цвет. Я принял душ и спустился в лобби, где меня уже ждал Рив. Он сидел на диване, закинув ногу на ногу, и листал газету. Девушки на ресепшене просто испепеляли его взглядами, и в этом не было ничего удивительного, ведь он был невероятно красив, но совсем не ценил этого. Девушки бегали за ним толпами, а он был верен Адриане.

– Ты бы хоть галстук снял, – я подошел к нему.

Он пожал плечами, аккуратно сложил газету и поднялся, отряхнув пиджак.

– Растаять не боишься? – весело спросил я.

– Не боюсь, – сдержанно ответил он, и мы вышли из отеля.

Прямо за углом, на соседней улице, оказался ресторан, который предлагал гостям пиццу и суши. Каким образом они умудрились соединить эти две кардинально противоположные кухни под одной крышей, для меня осталось загадкой. Еще большим откровением для меня стало то, что я обнаружил у них в меню американские бургеры и борщ. Наевшись до отвала этого кулинарного безобразия, я потащил Рива гулять по городу. Москва казалась мне сочетанием несочетаемого. Мало того, что здесь суши и пиццу готовил один повар родом из какой-нибудь южной страны. Здесь стояли бок о бок дома разных эпох и стилей, православные храмы соседствовали с продовольственными рынками и памятниками вождям революции. Здесь жигули парковались рядом с феррари, а бабушки продавали цветы у элитных бутиков. Но больше всего меня поразило метро. Под землей скрывался целый мир с мраморными арками, каменными барельефами и бронзовыми скульптурами. Тысячи людей проходили мимо, уткнувшись в книги, смартфоны и планшеты. Для кого создавалось это сияющее великолепие, если оно никому не нужно? Наверное, для групп европейских и азиатских туристов, которые шли толпой за гидом, раскрыв рты и задрав головы. Рив тоже не разделял моих восторгов. Он терпеливо ходил за мной и выслушивал мои комментарии, иногда давая сдержанные ответы. Так хотелось взять его за плечи и хорошенько потрясти. Проснись, Рив, этот город живет! Я чувствовал, как его энергия наполняет и переполняет меня. Нигде, ни в одном городе мира я не чувствовал такого прилива сил. Я был взбудоражен, возбужден, восхищен. Я был готов бесконечно ходить по его переулкам, проспектам и паркам. Мне хотелось бегать, прыгать и петь. Этот город был лучше всех наркотиков, ооо… Санни бы здесь понравилось.