Худшие подруги

Перед глазами появляются идеально белые и туго зашнурованные

кроссовки. Сердце не реагирует. Даже чуть-чуть. Нехотя поднимаю

голову и вижу светлые счастливые глаза, ждущие от меня чего-то

особенного.

– Не хочешь поздравить победителя? – спрашивает Олег.

– Поздравляю, – произношу я, изображая радость. – Последний

мяч был отличным.

– А обнять?

– Сначала переоденься.

– Все что угодно, – подмигивает мне Дымарский. – Подождешь

меня? Я быстро. Потом могу проводить тебя домой.

– Я далеко живу.

– Погода сегодня классная. Можно и прогуляться.

– Насморк мне за это спасибо не скажет.

– Тогда на автобусе. В салоне тепло. Пожалуйста, Тась. Я

соскучился. – Дымарский делает умоляющее лицо, и я не могу ему

отказать.

А что? Может, хоть немного отвлекусь от всего, что на меня

навалилось.

Оглядываюсь на Глеба, который с удовольствием принимает

поздравления от девчонок, крепко держа за руку Иру. Встречаемся с

ним взглядами, так тяжело видеть его мне еще не доводилось.

Произношу одними губами: «Поздравляю», – а потом ухожу, не желая

оставаться в этом дурацком спортивном зале. И зачем я вообще сюда

приперлась?

Ненавижу ездить в автобусе. Даже не понимаю, что здесь

романтичного или милого? Смотрю в окно и думаю, сколько микробов

на поручне, за который мне приходится держаться. Дымарский, исчерпав все темы для разговоров за первые двадцать минут и не

встретив от меня отклика, сдается и предлагает послушать музыку.

Соглашаюсь, но начинаю беситься еще больше, потому что наушник

постоянно выскакивает из уха из-за дергающихся движений

общественного транспорта.

Радуюсь приближению своей остановки: выскакиваю из автобуса, не дожидаясь, когда он полностью затормозит. Олег выходит следом и

уже привычно берет меня за руку.

– А ты – дитя комфорта, да? – насмешливо спрашивает он.

– Что тут плохого? Если есть выбор, то я выбираю лучшее.

– А у кого-то выбора нет?

– А я при чем? В чем виновата? – спрашиваю резко, и Олег

замолкает, мигом помрачнев.

Шагаем в молчании до подъезда. Мечтаю поскорее подняться

домой и залезть под одеяло. Еще и голова снова начинает болеть.

Кажется, градусник утром соврал.

– Тась, – говорит Дымарский, разворачивая меня к себе и

приближаясь почти вплотную. – Что с тобой случилось? Я что-то

делаю не так? Ты на меня злишься?

У меня нет ответов на его вопросы. Смотрю в лицо, которое еще

пару недель назад казалось идеальным, и не вижу ничего, что раньше

меня привлекало.

– Я просто плохо себя чувствую…

– Тогда я знаю, что тебе поможет.

Олег обхватывает мой затылок и наклоняется вперед, приникая

поцелуем к моим губам. Упираюсь ладонями в его грудь, отстраняясь.

– Ты можешь заразиться.

– Мне все равно, – шепчет он и целует вновь.

Позволяю себе забыться. Всего на несколько секунд. Закрываю

глаза, из-за заложенности носа не чувствую никаких запахов и достаю

из воспоминаний аромат парфюма Глеба. Свежий, как морской воздух, с кислинкой цитруса и сладостью шоколадных батончиков, которые

мы трескали в детстве. Замена происходит мгновенно, и я перестаю

понимать, кто сейчас смело вторгается в рот языком, зарываясь

пальцами в волосы.

Отдаюсь поцелую, отключая мозг. Только чувства, поднимающие

в воздух и наполняющие счастьем. Но удар о землю настигает

быстрее, чем я ожидаю. Мое имя срывается с губ Олега, заставляя

вспомнить, где я и с кем.

Мягко отталкиваю парня, выжимая улыбку из последних сил.

Поспешно прощаюсь с Дымарским и забегаю в подъезд. Да что со

мной творится? Сама себе поражаюсь!

С силой жму на кнопку лифта, но тупая коробка не хочет

подъезжать. Поднимаюсь по лестнице и проклинаю все на свете: начиная с Дымарского, Глеба и градусника, а заканчивая управляющей

компанией и изготовителями скользкой напольной плитки.

На седьмом этаже вынуждена остановиться: меня ждет сюрприз.

Глеб смотрит в окно, сжимая в пальцах сигарету. Хочется влепить

парню подзатыльник, но я больше не вправе его поучать. Эта роль

отдана другой – пусть Ира и заботится о его здоровье.

Юдин оборачивается, его взгляд путается в сером облаке дыма, выходящего изо рта.

– Рад, что у тебя все хорошо, – произносит он блекло.

Это прощание… Я чувствую. Глеб, похоже, видел нас с Олегом и

решил, что уже не должен возиться со мной и может сдать меня на

попечение другому. И это, наверное, честно.

– И я за тебя рада, – отвечаю, игнорируя жжение протеста на

языке, и поднимаюсь дальше.

Аля

Наконец в зале гаснет свет, и на мгновение становится тихо. Затем

из колонок грохочет музыка, а на экране высвечивается первая

реклама. Я в волнении вжимаюсь в спинку кресла, будто нахожусь не в

кинотеатре, а в кабине вертолета и готовлюсь к первому в жизни

полету над землей. А все потому, что рядом со мной, по левую руку, устроилась Тася. Сидит и как ни в чем не бывало жует попкорн, хотя