Худшие подруги

– Спасибо, – откликаюсь я, принимая из ее рук угощение. – С

прошедшим тебя, Танечка.

– И тебе спасибо, – смущенно улыбается разрумянившаяся Таня: она не привыкла к такому вниманию.

Поднимаюсь на сцену и направляюсь за кулисы, где творится

полный хаос. Исчезло что-то важное из реквизита, и теперь ребята

носятся из стороны в сторону в поисках пропажи. Я стараюсь

абстрагироваться от суматохи и задумчиво оглядываю пустые

подмостки из-за кулис. Подношу кекс ко рту и вдруг слышу над ухом

знакомый мужской голос:

– Осторожно, он с орехами.

Резко оборачиваюсь и сталкиваюсь с Макаром. Стоит за моей

спиной и пристально смотрит мне в глаза. Это впервые, когда Макар

нарушил обет молчания и заговорил со мной (репетиции – не в счет).

Осознание того, что за все эти годы Макар, как и Тася, был в

курсе любых моих слабостей, немного обескураживает. Но я не

успеваю поблагодарить Бойко, потому как Яков Ефимович громко

кричит из зала и зовет Макара на сцену…

Снег скрипит под ногами, вокруг весело галдят синицы. Макар

шагает впереди, я – следом. Сама не понимаю, для чего это делаю.

Мой дом совсем в другой стороне. Представляю, как неудобно было

Бойко годами провожать меня до подъезда…

Слава богу, что Олежка сегодня слился. После репетиции

отправился прямиком на тренировку по баскетболу. Надеюсь, Тася ему

между делом втащит мячом. Выпишет штрафной. А ведь Макар меня

предупреждал еще в начале учебного года, чтобы я держалась от

Дымарского подальше… Олег действительно оказался мутным.

Задумавшись, не сразу замечаю, что Бойко останавливается и

разворачивается ко мне. Опустив голову и рассматривая заснеженные

следы, едва в него не врезаюсь.

– Что это? – сердито спрашивает Макар, глядя на меня сверху

вниз.

– Где? – удивленно откликаюсь я, не сводя с него взгляд.

С бесцветного неба начинает падать мелкий колючий снег. Мы

стоим посреди сквера с пустыми белыми лавками и голыми деревьями, ветки которых напоминают оленьи рога.

– Ты следишь за мной? – продолжает допрос Макар.

– Слежу? Нет! Просто хотела поблагодарить тебя за спасение, –

мямлю я: ничего другого в голову не приходит.

– И поэтому ты тащишься за мной на другой конец города? –

насмешливо уточняет Макар.

Его тон меня бесит. Поэтому я фыркаю:

– Конечно! Мечтай! Больно мне надо за тобой прям тащиться…

– Прям тащишься за мной и прям по мне, – склонившись к моему

лицу, передразнивает Бойко.

От волнения сердце резко подскакивает. Я вижу близко-близко

голубые глаза Макара и его губы…

– Ты, Бойко, в себя поверил? – дрожащим голосом возмущаюсь

я. – Ты мне сто лет не нужен! Кажется, я тебе это не раз говорила.

– «Три дня я гналась за вами… Чтобы сказать, как вы мне

безразличны», – цитирует Макар мою реплику из нашего спектакля.

Теперь я лишь подавленно молчу. Бойко прав. Глупо скрывать

свою симпатию.

– Тащишься по мне? – опять спрашивает Макар, словно мстит, мучая в ответ, как я все эти годы мучила его.

– Хочу, чтобы ты меня поцеловал, – вдруг вырывается у меня

помимо воли.

Макар смотрит мне в глаза и начинает смеяться. Я, глядя на него, тоже смеюсь.

– Нет, – наконец отсмеявшись, говорит Бойко.

– Нет?! – подавившись смехом, возмущенно кричу я. – Но

почему? Я же хочу!

Для убедительности мне остается только капризно ножкой

топнуть. Как настоящей принцессе.

– А я больше не хочу, – отвечает Макар.

– Врешь.

– Не вру. Я не знаю, что от тебя ожидать. И с чего ты вдруг

решила обратить на меня свое королевское внимание? Может, это для

тебя игра, Аля? Очередной каприз. Почему вдруг ты изменилась?

Он смотрит на меня выжидающе, а я просто не знаю, с чего

начать и как все объяснить. Для меня это тоже стало полной

неожиданностью, между прочим.

Макар горько усмехается:

– Любить Алю Макарову как-то больно, если честно. Тем более

теперь у тебя есть парень. Я принял факт как должное, отступил, и

меня вроде немножко даже отпустило. Как летом, на каникулах. Когда

мы долго не видимся… Я не хочу снова тобой заболеть.

– А Алина? – вдруг спрашиваю я. – Она тебя излечила от

«болезни»?

Макар лишь качает головой.

– Мы расстались. В тот же вечер, когда я не удержался и тебя

поцеловал. Некрасиво было бы по отношению к Алине продолжать

встречаться. Поэтому мы прекратили общение, пока не зашли слишком

далеко. Алина такого не заслуживает.

– Я думала, ты ее любишь.

– И я думал, что смогу полюбить.

Я опускаю глаза и пялюсь на дутый спортивный пуховик Макара.

Мне физически больно от разговора. Будто с силой ударили под ребра, и вот я лечу в белый сугроб под откос. Но Бойко вдруг снова негромко

и грустно смеется:

– Блин, Аля, что за болтовня вообще? Сопли какие-то. Ладно, ты у

нас драма квин, но я-то куда…

Бойко шутливо сдвигает мне шапку на глаза, а затем