Худшие подруги

Оглядываюсь на Глеба, который с удовольствием принимает поздравления от девчонок, крепко держа за руку Иру. Встречаемся с ним взглядами, так тяжело видеть его мне еще не доводилось. Произношу одними губами: «Поздравляю», – а потом ухожу, не желая оставаться в этом дурацком спортивном зале. И зачем я вообще сюда приперлась?

Ненавижу ездить в автобусе. Даже не понимаю, что здесь романтичного или милого? Смотрю в окно и думаю, сколько микробов на поручне, за который мне приходится держаться. Дымарский, исчерпав все темы для разговоров за первые двадцать минут и не встретив от меня отклика, сдается и предлагает послушать музыку. Соглашаюсь, но начинаю беситься еще больше, потому что наушник постоянно выскакивает из уха из-за дергающихся движений общественного транспорта.

Радуюсь приближению своей остановки: выскакиваю из автобуса, не дожидаясь, когда он полностью затормозит. Олег выходит следом и уже привычно берет меня за руку.

– А ты – дитя комфорта, да? – насмешливо спрашивает он.

– Что тут плохого? Если есть выбор, то я выбираю лучшее.

– А у кого-то выбора нет?

– А я при чем? В чем виновата? – спрашиваю резко, и Олег замолкает, мигом помрачнев.

Шагаем в молчании до подъезда. Мечтаю поскорее подняться домой и залезть под одеяло. Еще и голова снова начинает болеть. Кажется, градусник утром соврал.

– Тась, – говорит Дымарский, разворачивая меня к себе и приближаясь почти вплотную. – Что с тобой случилось? Я что-то делаю не так? Ты на меня злишься?

У меня нет ответов на его вопросы. Смотрю в лицо, которое еще пару недель назад казалось идеальным, и не вижу ничего, что раньше меня привлекало.

– Я просто плохо себя чувствую…

– Тогда я знаю, что тебе поможет.

Олег обхватывает мой затылок и наклоняется вперед, приникая поцелуем к моим губам. Упираюсь ладонями в его грудь, отстраняясь.

– Ты можешь заразиться.

– Мне все равно, – шепчет он и целует вновь.

Позволяю себе забыться. Всего на несколько секунд. Закрываю глаза, из-за заложенности носа не чувствую никаких запахов и достаю из воспоминаний аромат парфюма Глеба. Свежий, как морской воздух, с кислинкой цитруса и сладостью шоколадных батончиков, которые мы трескали в детстве. Замена происходит мгновенно, и я перестаю понимать, кто сейчас смело вторгается в рот языком, зарываясь пальцами в волосы.

Отдаюсь поцелую, отключая мозг. Только чувства, поднимающие в воздух и наполняющие счастьем. Но удар о землю настигает быстрее, чем я ожидаю. Мое имя срывается с губ Олега, заставляя вспомнить, где я и с кем.

Мягко отталкиваю парня, выжимая улыбку из последних сил. Поспешно прощаюсь с Дымарским и забегаю в подъезд. Да что со мной творится? Сама себе поражаюсь!

С силой жму на кнопку лифта, но тупая коробка не хочет подъезжать. Поднимаюсь по лестнице и проклинаю все на свете: начиная с Дымарского, Глеба и градусника, а заканчивая управляющей компанией и изготовителями скользкой напольной плитки.

На седьмом этаже вынуждена остановиться: меня ждет сюрприз. Глеб смотрит в окно, сжимая в пальцах сигарету. Хочется влепить парню подзатыльник, но я больше не вправе его поучать. Эта роль отдана другой – пусть Ира и заботится о его здоровье.

Юдин оборачивается, его взгляд путается в сером облаке дыма, выходящего изо рта.

– Рад, что у тебя все хорошо, – произносит он блекло.

Это прощание… Я чувствую. Глеб, похоже, видел нас с Олегом и решил, что уже не должен возиться со мной и может сдать меня на попечение другому. И это, наверное, честно.

– И я за тебя рада, – отвечаю, игнорируя жжение протеста на языке, и поднимаюсь дальше.

Аля

Наконец в зале гаснет свет, и на мгновение становится тихо. Затем из колонок грохочет музыка, а на экране высвечивается первая реклама. Я в волнении вжимаюсь в спинку кресла, будто нахожусь не в кинотеатре, а в кабине вертолета и готовлюсь к первому в жизни полету над землей. А все потому, что рядом со мной, по левую руку, устроилась Тася. Сидит и как ни в чем не бывало жует попкорн, хотя фильм еще не начался… «Она всегда так делает, никакого терпения», – с умилением думаю я, но тотчас себя одергиваю. Мы вроде как больше не подруги. Нечему умиляться.

Мы не виделись почти неделю. Эти дни Тася не ходила в школу. Наша классная Колобкова сообщила на одной из перемен, что Козырь простыла и слегла дома с высокой температурой. Как я изводила себя мыслями о том, что нужно обязательно позвонить Тасе… Но почему-то ничего не делала. Обида по-прежнему не отступала. Я злилась на Тасю за то, что она нелестно отзывается обо мне втихаря. Зачем она так поступает и старается настроить Олега против меня?.. Конечно, своя рубашка ближе к телу… Но должны быть и какие-то моральные принципы в жизни! Ведь договаривались же о честной игре…

На этот фильм мы с Тасей планировали сходить еще летом, как только увидели трейлер. Вернее, я его показала Тасе. И все уши прожужжала, какая же классная картина и мы обязательно должны быть на премьере. Помню, Козырь тогда, как обычно, хмыкнула: мол, что за розовые сопли, ты, Макарова, в своем репертуаре. Вот если б ужастики… Но ради меня посмотреть фильм согласилась.