Хурминка

Наташа отказалась сразу. «Извини, улетаем с мамой в Архангельск, помнишь, я говорила, она оттуда родом, потом в Турцию, не скучай…» Что же раньше молчала? – не высказал Костя, но подумал. Не напомни он о себе, так и скрылась бы, как в немом кино? Значит, придётся одному. Это и к лучшему, с другой стороны: о личном что-нибудь сочиним и будем гонять на тракторе без оглядки.

Ехать он намеревался поездом, самолёты не любил. Ближайшее свободное место в плацкарте, на верхней боковой, обнаружилось через неделю. Сразу взял и обратный билет с таким расчётом, чтобы пробыть на юге двенадцать полных дней.

Разделаться с учениками было проще всего. Летом их осталось немного, кто-то согласился пропустить несколько занятий, для прочих существовал скайп. Со связью, заверил Сергей, в Хурминке всё налажено.

Оставалось ждать. Мама ворчала: «Работу бы искал, чем кататься без дела, репетиторство не доведёт до добра…» – но, кажется, больше по инерции, по привычке. До сих пор не поняла его выбор, через силу пыталась уважать, спасибо и на том. Вдобавок её вот что беспокоило: «Съездишь, потом они сюда захотят всей компанией, а где будут жить? У нас не постоялый двор». От этих разговоров он отмахивался. Встанет вопрос – решу. Какой смысл беспокоиться раньше времени?

Время притормозило, один час теперь был равен двум, если не трём нормальным. Ускорила его Наташа – вдруг объявилась, предложила сгонять куда-нибудь не очень далеко, пока не разбежались в разные стороны. Костя решился на авантюру: купил экскурсию в Пушкинские Горы, с ночёвкой и возвращением за сутки до крымского поезда. Случись задержаться в пути по какой-то причине, будет головная боль…

Накануне вечером Наташа приехала к нему. В ранний час на такси долетели пустыми улицами до площади Восстания, нашли на стоянке серебристый микроавтобус. Попутчики были интеллигентные, околопенсионных лет, плюс две старшеклассницы, внучки одной из женщин. Наташа села возле окна, Костя рядом. Тронулись, экскурсовод завёл рассказ о Лицее, Куницыне, Кюхельбекере, а день за окнами разгорался солнечный, с живописно раскиданными над горизонтом кучевыми облаками. Для фотографа лучше не придумаешь, и Костя вволю нащёлкался в Михайловском и на Савкиной горке. Наташа мигом сдружилась с девочками, хоть и была постарше, – смеялись втроём, секретничали под умилённым взглядом бабушки. На пасеку, завершавшую первый день экскурсии, они идти не захотели. «Нет, нет!» – взмахивали руками Лена и Рита, как бы отгоняя воображаемых пчёл. Наташа не взмахивала, не делала испуганных глаз. Костя подозревал, что она отказывается только из солидарности, – и, кстати, напрасно. «Уже поздно, пчёлки ложатся спать», – сказала хозяйка пасеки Аня таким тоном, будто речь шла о детях, и к ульям гостей не повела. Вместо ульев была душевная беседа за чаем, дегустация лесных и луговых даров. Костя накупил в магазинчике мёда Наташе, себе и, подумав, добавил бутыль янтарно-золотой прозрачной медовухи. Приговорили её на туристической базе, в двухместном номере с большой кроватью. Потянуло на сумасшествия, давно такого не было, если вообще когда-нибудь. Наташа неосторожно пожаловалась на гудение в ногах от долгой ходьбы. Он взялся лечить усталость прикосновениями губ. Её дыхание прерывалось, смех боролся с тихими стонами; опутанный со всех сторон, изворачивался, но этим лишь дразнил их, поминутно слабел, освобождался на миг и вновь, беззащитнее с каждым разом, опрокидывался на спину. Губы двигались выше, в сумраке вздрагивала грудь с набухшими бледными сосками, металась по белой гостиничной простыне светло-русая голова… Спали ночью от силы час, к завтраку вышли бодрее некуда. День провели в компании Лауры, научной сотрудницы музея-заповедника. С первой минуты Лаура очаровала всех. Прощались, когда настало время, с ней и вовсе как с родной. Лишь на обратном пути закончилось волшебство медовухи, если дело было в нём. Наташа задремала, привалившись к Костиному плечу, он скосил глаза на вырез её футболки. Кажется, произошло абсолютно всё, что бывает между девушкой и парнем. Не впервые, но остро как никогда. Можно ли теперь назвать её своей? По-прежнему что-то мешало. То ли отказ от поездки в Крым, то ли другое… Но что?

Проехали село Рождествено. Он зевнул, веки мгновенно слиплись, всё вокруг исчезло, лишь вдалеке, будто сквозь толщу воды, звучала песня про зайцев: на мониторе под потолком крутили старые комедии…

На границе города, как по сигналу, очнулись. Вышли у метро «Московская», поцеловались на прощание. Наташа уехала домой на такси, Костя, не великий барин, добрался к себе на маршрутке. Всё же думалось, что ключ от крепости в руках, надо преодолеть гораздо меньший путь, чем прежде, хоть и не ясно до сих пор, в какую сторону. Но уж как-нибудь он сможет закрепиться на высоте, не шмякнется обратно в ледяную воду.