Хвала и слава. Том 1

— Ты что болтаешь, чего хамишь человеку?

— Да он ведь свой, — ответил растроганный Вевюрский и похлопал Януша по плечу. — Ему обо всем можно рассказывать.

Несмотря на действие кальвадоса, Януш немного смутился и не знал, как реагировать на эти слова Янека. Вевюрский налил еще по рюмке. Но в эту минуту в комнату решительно вошла маленькая девчушка лет восьми с двумя белокурыми косичками.

— А вот и я, — заявила она, смело посмотрев на взрослых.

— Это сестры моей… — сказала Вевюрская. — Ну, поздоровайся с дядей.

Девочка протянула Янушу руку и сделала изящный книксен.

— Как тебя зовут? — спросил Януш.

— Жермена, — ответила девочка.

— Ты что плетешь? — крикнул на нее Вевюрский. — ядя тебя зовут. Придумала себе какую-то Жермену. Ведь и в школу ходит польскую…

— В польскую? — спросил Януш.

— Да, в польскую. Тут одна художница открыла частную школу. Она о наших детях заботятся, денежки дает… Как ее фамилия, Яна, не помнишь?

— Тарло ее фамилия, — ответила за тетку «Жермена». — Я точно знаю, она к нам иногда приходит.

— Ага, — подтвердил Янек, — верно, Тарло, Ариадна Тарло. Сначала Януш не обратил внимания на эту фамилию. Потом вдруг опомнился:

— Тарло? Ариадна? Художница?

— Ну да, — ответил Вевюрский, усаживая Ядю к себе на колени. — Ты поешь чего-нибудь. Она нам как родная дочка, сестра-то у Яны умерла…

Януш сидел, как пригвожденный к стулу.

— Ариадна Тарло? Польские дети? Что это значит?

— Она, знаете, художница, из тех, что платья рисуют, — сказала Вевюрская. — Должно, большие деньги зарабатывает.

Януш протрезвел и начал прощаться. Но Вевюрские не скоро отпустили его и так накормили и напоили, что он чуть живой добрался до гостиницы и замертво рухнул в постель.

IV

Текла Бесядовская Янушу Мышинскому:

Варшава, 14 апреля 1926 г.

Дорогой Януш!