Хватайся! Рискуй. Играй. Умри (СИ)

Найти дорогу, хотя бы наугад.

Только больше окружаю себя тьмой

Теперь знаю: я точно…

Наверное, я перенапряжен. Следует расслабиться. Ну же, давай, Макс, что с тобой?

Максим Волков счастливый человек, нельзя отрицать. По мнению одного русского философа, счастливыми могут быть только те люди, которые способны на это ощущение. Если они не способны, им ничто не поможет. Ни деньги, ни слава, ни любовь — всегда будут несчастливы. А способные будут счастливыми всегда. Несмотря ни на что.

И я счастлив.

Но под прицелом тысяч взглядов сейчас понимаю, что меня так или иначе забудут. Потому что мое место займет кто-то другой, возможно, даже более талантливый, чем я.

Как Влад заменил Юру, так заменят и Макса Остина.

Я уйду в небытие.

Пропускаю первую строчку второго куплета.

— Зеркало занавешено платком

К нему стремлюсь я босиком.

Говорят, подсознание может исцелить тебя от чего угодно. Даже от рака.

— Рукой

Срываю, но вижу пустоту —

Ступил за черту.

Нужно лишь поверить в свое выздоровление. И использовать некоторые укрепляющие методики.

— Но я

Не обрету покой,

Ведь верю

Что живой.

Я представляю образно, что мой голос перестает дрожать, тошнота уходит, что стою в здоровом кругу, сотканном из желтого цвета, становится тепло. Это называется цветомедитацией. И мне действительно становится лучше.

— Самое большее, что мы можем сделать в жизни — пожертвовать собой.

Юрий Духов, четырнадцатилетний загорелый мальчик, деревянной расческой в тонкой руке приводил в порядок длинные черные волосы. Он стоял перед зеркалом нашей двухместной палаты.

Валяясь раздетым в койке, я в это время дочитывал «Евгения Онегина». Левая кисть, соединенная толстым лоскутом кожи, похожим на сосиску из человеческого жира, пришита к животу. Это называется миграцией стебля Филатова. Я лежал, мучаясь от невыносимой жары, а Юра бродил по палате, то и дело поглядывая в зеркало, продолжал размышлять вслух.

— Я тебе говорил, что люблю папу? Он алкоголик, и он выкинул меня из дома. Но я все равно приду к нему на помощь. Потому что готов пожертвовать собой, чтобы он жил.

Мне пришлось оторваться от книги, чтобы прокомментировать глупую реплику.

— Бред. Посмотри на родителей одноклассников. Вот они заслуживают любви. Но никак не твой отец, и уж точно не мой.

— Но что плохого в помощи ближнему? Мне несложно помогать папе в трудные времена.

— Ты просто не знаешь, что такое отдавать всего себя ради никчемного недочеловека. А я познал. И, скажу тебе, ты еще возьмешь свои слова обратно.

— Как ты можешь так говорить о том, кто тебя растил!

— Грубо говоря, меня растила улица. Как ты можешь говорить о том, в чем не разбираешься? Ты когда-нибудь искал пьяного папашу по всему городу, а найдя, тащил домой?

— Пару раз…

— Пару раз не в счет. Я делал это сотню раз. Тебе приходилось раздевать и укладывать спать алкаша? А думать каждый день, чего приготовить бы съестного?

— Нет.

— Приходилось сбегать из школы и идти вместо отца работать, чтобы его не уволили?

— Нет…