Хватит убивать кошек!

Демократия есть, среди прочего, форма логики. Логику часто определяют как науку о законах правильного мышления, т. е. такого мышления, которое дает истинное знание. При этом предполагается, что законы логики — это ее собственные «внутренние» законы. «Правильное мышление» поэтому означает две весьма различные вещи: мышление, которое следует правилам, и мышление, которое правильно отображает мир. Но описание мира, следующее законам логики, позволяет верно отобразить только те структуры мира, которые не противоречат этим законам. Понимание логики как науки о правильном мышлении приписывает миру логичность. Логика имплицитно содержит в себе определенную метафизику. Она формулирует требования к правильному мышлению таким образом, чтобы правильное описание мира воспроизводило эту метафизику. Между разумом и миром постулируется предустановленная гармония, а мир выступает как манифестация абсолютного разума.

Возможно и другое определение логики — как науки о правилах построения непротиворечивых высказываний. Здесь не важно, правильно ли высказывания отражают мир — важно лишь, чтобы они были непротиворечивы. За верность отражения мира в высказываниях несут ответственность другие науки, а не предустановленная гармония. Если бы мир не мог быть правильно описан непротиворечивым образом, то это означало бы, что мир и сознание радикально не изоморфны. Но в той мере, в какой сохраняется надежда, что хотя бы некоторые структуры мира могут быть правильно описаны согласно законам логики, логика все равно укореняется в метафизике. Между тем именно эта надежда дает логике право на существование: ведь если бы мышление, следующее законам логики, оказалось совершенно неспособно правильно отображать мир, то не было бы большого смысла изучать эти законы. Амбиция познания ограничивается, но в ограниченных пределах сохраняется.

Итак, между логикой и метафизикой существует несомненная связь. Наши гипотезы об устройстве мира являются источником логических интуиций. Логика формализует и легитимизирует эти гипотезы, что, возможно, является важнейшей функцией логики. Метафизика порождает логику и прячется в ней, чтобы логика вновь привела к метафизике, но уже как к результату правильного мышления.

Такая связь метафизики и логики возможна лишь постольку, поскольку в самой метафизике заложены начала логики. Самая первая гипотеза об устройстве мира уже до известной степени логична, т. е. в определенной мере изоморфна нашему мышлению, поскольку, естественно, именно мышление является источником гипотез о мире. Поэтому логику можно определить иначе: как систему принуждений мысли к развитию определенной метафизики.

Сколько всего существует логик? Абсолютному разуму, вероятно, соответствует одна-единственная логика. Но эмпирический субъект познания испытывает весьма разнообразные виды принуждений мысли, поскольку мышление осуществляется одновременно в разных модулях разума, характеризующихся разным устройством. Если понимать логику как систему принуждений мысли, то логик существует много, они разнородны и могут противоречить друг другу.

В формировании и функционировании логик проявляется важнейший механизм объективации мира, т. е. проецирования на мир структур разума. Имплицитная метафизика, определяющая стандарты логичности, в значительной степени определяется устройством модулей разума. Так, язык навязывает нам определенную метафизику, заставляя считать логичными только те рассуждения, которые определяются его внутренней структурой, проецируемой на мир. Но язык — не единственный модуль мышления. Важнейшим наряду с ним источником логических интуиций является пространственное воображение, причем логика языка и логика пространства совпадают лишь частично. Как язык, так и пространственное воображение исторически изменчивы, а вместе с ними изменяются и логические интуиции. И подобные изменения тесно связаны с историей демократии.

2

Демократия представляется современному человеку (во всяком случае, западному человеку) логически неизбежным ответом на вопрос о том, как должно быть устроено наименее несовершенное общество. Теория демократии обладает принудительной силой по отношению к нашему мышлению, поскольку кажется нам логичной. Но теории кажутся нам логичными потому, что развивают наши метафизические гипотезы. Следовательно, теория демократии логически неизбежна для нас в той мере, в какой описываемое ею общество структурно похоже на мир, предполагаемый нашей имплицитной метафизикой.

Наша метафизика — это атомистическая и номиналистическая вселенная, родившаяся в ходе интеллектуальной революции XVII–XVIII вв. Вместе с классической механикой сложились и логические предпосылки современной демократии, которая кажется нам неизбежной постольку, поскольку мы мыслим атомистически и номиналистически.