Хватка (СИ)

       Меж стеной и холмом образовался ровный проход шириной в добрых полтора шага. Петрок выровнял дно образовавшегося коридора, и дальше, видя, как здорово получилось, рассчитал на глаз и тут же взялся за следующий ломоть этого земляного «пирога». Странно, но появление этого прохода за сараем сразу изменяло видимый прядок во всем дворе.

       Дальше дело пошло веселее. Земля, сбитая по краю, внутри холма была не такой сырой и тяжелой. Петруха и Яринка вполне управлялись вдвоем, а дед, Любовь Николаевна и путающиеся у них под ногами, но старательно повторяющие движения взрослых малыши Васько и Олэночка, занимались ямой, разбивая комья и трамбуя подвозимый из-за сарая грунт. Старик Бараненко тихо радовался, глядя на то, как ловко управляется его внук. Сразу казалось, боится, нервничает, не сможет сам, а вот же! Стоило увидеть огольцу-молодцу плоды своего труда, а еще и при молодой дивчине услышать похвалу от ее матери, совсем окрылился. Душа старика пела: «Все же перешло по крови и к нему мое грабарское умение».

       Время шло к обеду и Петрок старался во что бы то ни стало успеть докопать до угла сарая. За ним земли было немного, но вот в самом закутке, где свежевырытый проход поворачивал, еще в первый заход лопата оголила край округлого, большого валуна. Теперь, вот же невезение, это камень стоял прямо у него на пути. Понимая, что свернуть с места такого великана будет легче, если вокруг него не будет земли, Петруха аккуратно окопал его и вывез грунт. Ещё четыре рейса ушли на то, чтобы выровнять дно и подчистить остатки за углом. Дед ничего не знал о камне, Петро и Яринка специально ему ничего об этом не говорили, хотели показать уже по завершению работы, благо этого радостного момента оставалось ждать совсем недолго, ходок пять-десять.

       Петрок вернулся от воронки, поставил тачку и подмигнул идущей следом Яринке, мол, смотри, мы и сами этого кругляка и вывернем! Под тихий смех дивчины, будто былинный богатырь он набрал в грудь воздух, надул щеки, перевернул штык лопаты изгибом вверх и, силясь за раз сбросить оставшуюся на валуне земляную шапку, уперся в нее всем телом. Но вдруг, кажущийся до того неподъемным камень на удивление легко кувыркнулся и, освободившись от гнетущей его земли, предстал перед молодыми людьми во всей своей красе.

       Стоявшая невдалеке Яринка только охнула и, не чуя под собой ног, медленно сползла по стене. Бледный, и моментально потерявший желание веселиться Петрок опустил лопату и осторожно отступил назад. Перед ним, уставившись набитыми землей глазницами в бревенчатый сруб сарая, лежа на боку, скалился вновь обретенному дневному свету огромный человеческий череп.

       В своей недолгой жизни ни Петрухе, ни Ярине еще не случалось видеть ничего подобного, разве что в школе, на картинках в учебнике. Но ведь и там ничего не говорилось о том, что лежащий на земле череп одного человека, может быть по пояс другому! Страшно себе представить, каким должен быть сам великан! Значит все местные сказки про них, это …правда?

       — Диду! — треснувшим от волнения голосом позвал Петрок. — Диду! …Иди сюда…

       — Тс-с-с, — выпучив глаза зашипела и стала подниматься Яринка, — ти що здурів? А если увидит кто? Погоди…

       Не отрывая взгляда от черепа великана, она осторожно добралась до угла и, выглянув во двор и, попав на глаза матери, начала зазывно махать ей рукой. Любовь Николаевна, втянувшись в работу, продолжала топтаться в яме. Яринка напряглась, и гневно шикнув что-то невнятное, всем своим видом дала понять, что дело у нее нешуточное.

       — Ти чого, донечко? — наконец, устало оторвала взгляд от земли мать. — Что там?

       — Идите сюда! — коротко потребовала дочь.

       — Чего это она? — очнулся, наконец, от однообразного занятия и дед. — Ты чого, Яринка? …К вам идти? И мне, и Любе? …Что за напасть?

       Отряхивая ноги от налипшей к подошвам земли, Любовь Николаевна и дед сошли со ставшей уже почти вровень со всем двором ямы, и нехотя направились к сараю. Дождавшись их у угла, Ярина прижалась к стене спиной и молча указала на страшную находку.

       Любовь Николаевна вздрогнула и, едва успела поймать рвущийся наружу крик, прикрыв рот краем платка. Дед Моисей, упершись взглядом в череп великана, на какой-то миг оцепенел. Очнувшись, он медленно обошел затаившуюся у стены Яринку, и осторожно, шаг за шагом приблизился к явному свидетельству того, во что и сам, признаться, никогда по-настоящему не верил. Руки его тряслись, на глаза наворачивались слезы:

       — Они и правда были, «старые люди», а? Люба…

       Ошарашенная женщина молчала. Дед обошел череп, протянул к нему руку и, явно впечатленный размерами зубов великана, каждый из которых был величиной со спичечный коробок, тронул их пальцем…

       — Чудо, …как есть, настоящее чудо, — заметил он.

       Отобрав у внука лопату он, в месте, где рассыпалась по проходу свалившаяся с «большой головы» земля, аккуратно, на штык, вынул грунт. Посреди образовавшейся ямы остался торчать какой-то пень. По крайней мере Петрухе этот выступ рисовался именно так.

       — От и хребет его, — вздохнул дед, — стойма похоронен, …или сидя. Петрок, он на стенку «смотрел»?