Хватка (СИ)

       — Так что ж ты сразу мне не сказала? — зашумел возмущенный дед, но тут же осекся, получив тычок от бабки.

       — Чш! Що ти старий розходився. Не буди малого. ...Тому і не сказали тобі, що підскочив б і побіг одразу з тим паном битися.

       ...Тут не відмахнешся. Чув, не цього разу, так наступного все одно заберуть його, як і інших. Видно знову настав час відпрацьовувати панщини повинність. …Ну хоч не ліс рубати в Сибіру. З собакою протримається і рік, і два... 

       Петрок, уверившись, наконец, что говорят о нем, поднял голову. Мать, заметив это, заплакала и, утираясь краем косынки, поднялась и пошла из хаты. Едва сдерживая слезы, следом за ней отправилась и бабка. За столом остался только дед.

       — Діду, а куда это они? — поинтересовался старший внук.

       — Да там, …малые что-то нашкодили, — не придумав ничего лучше, соврал старик.

       — А чего мать плачет? — спросил, поднимаясь Петрок.

       — То ж бабы, внуче, — отмахнулся дед, — Ще не знають до добра або до худу щось робиться, а все одно відразу плакати кидаються. Ты лучше скажи, — перебираясь на край сундука, на котором спал Петрок, поинтересовался дед Моисей, — как тебе сегодня, уже лучше? Не колотит, как вчера?

       — Не, — прислушиваясь к ощущениям, заверил внук, подозревая, что дед подсел к нему не просто так, а поговорить о чем-то, — все ладом. Мамка, как переодела вчера вечером, так я и спал до утра…

       — Ото ж бабка правду сказала, — отрешенно заметил старик, — то, видать, у тебя от дурного глазу было. А что мне Марья с утра уши прожужжала…, ты мне рассказать вчера что-то хотел? Сон видел какой?

       — Я уже мало что и помню, — признался Петрок, — снился мне великан. Сказал, что надо идти в берлогу к немцам, отнести его меч. И будто меч этот я и собака…

       — От же, — не дал ему договорить дед, и тут же добавил, — видно в руку тот сон…

       — А еще этот великан сказал, что их, богатырей, поднимают на Руси часто. Как только беда придет и сами люди справиться не могут, просыпается кто-то из великанов и помогает им. Деда, а что мы и правда сами не можем немца погнать?

       — Тихо ты! — пригрозил старик и осторожно оглянулся, хотя знал, что дома они одни, — сдурел такие вопросы задавать? Каркнешь где-нибудь такое, нас всех тут же постреляют.

       — Я ж не где-то, — пожал худыми плечами Петрок, — я у тебя спрашиваю. Ты ж воевал…

       — Воевал, — дед снова вздохнул так, будто ему не хватало в хате воздуха, — и много воевал, внуче. До двух «Георгиев» довоевался.

       — И немцев били?

       — Били, но не о том я сказать хотел. Вот ты на богатырей все киваешь, снилось тебе, что они людям помогают, а я, меж тем, за годы, что под штыком ходил, много всяких геройских хлопцев повидал, а вот богатырей или великанов ни одного среди них не было.

       В …теплых краях как-то, на спор, один на бруствере окопа барыню танцевал! Картечь вокруг свистит, пули, а он приплясывает, да улыбается. Командир подскочил, обратно его в окоп стянул, да сгоряча за шкирки ка-а-ак тряхнет! «Что ж ты, — говорит, — сукин сын, свою башку глупую смерти в лапы суешь?» А как мундир задрался, у Петра, а уралец этот тезка твой был, так вот у Петра того из-под одежи жменя еще горячих пуль высыпалась. О как! В мундире дырки, в гимнастерке насупротив этих — тоже, а у него, ну хоть бы царапина!

       А на польской границе с нами котловались пластуны казацкие. Тоже, я тебе скажу, умельцы. Те дрались, будто гопака танцевали. Ни шашкой, ни штыком его не достать. Как станем на отдых, мы давай, шутя, стараться, достать их! По трое — четверо хотели свалку устроить, побороться. А те пляшут, а сами с тебя то шапку, то кушак срывают. Разденут чуть не догола, и стоят, скалятся. Ох, а в бою какие отчаянные хлопцы. Был у них старшина, его все характерником за глаза звали. Тот и вовсе, говорили, мог и на лету пулю рукавицей поймать.

       А вот же, говорил уже тебе, сколько их ни было, а ни одного великаном не назовешь. Все на вершок или два пониже меня…

       — Дед, — спросил вдруг Петрок, — а может это они потому такие, что у них на шее бог висел?

       — Какой бог? — Не понял старик.

       — На цепочке, крест Иисуса. Христос.

       — Вот же, — погрозил, обернувшись, дед Моисей двери, — то баба научила? Ее …бедоносные науки! Вспомни, Петруха, был ужо у нас разговор про то? …Помнишь? И сказано было тебе еще по мальству — никакого бога нет. Запомни! И крест, и Христос это не бог.

       — Дед, ну а как тогда? Откуда те солдаты, о которых ты рассказывал, все это умеют? Разве можно без …бога так воевать? Почему другие так не могут? А великан? Мы же с тобой сами его голову видели. Может, это и есть бог?

       — Подрос ты, — озадачился дед, — а дурь эту никак из головы не выкинешь. Ну, вот сам посуди: в народе говорят, что Иисус Христос есть бог, но бог на то и бог, что его убить нельзя, правильно? А Христа убили. Распяли, гвоздями прибили к кресту.

       — Живого? — округлил глаза Петруха. — А за что?