Хвост виляет собакой

«Победа на Западе» появилась вместе с «Триумфом воли». На втором экране гитлеровские армии прорывались через Бельгию и Голландию во Францию.

Гитлер верил в силу фильмов. Он разрушал целые города ради создания образов[69]. Когда вермахт отправился завоевывать мир, в каждом взводе был оператор, в каждом полку была своя ПК – пропагандистская компания[70].

Гитлер завоевал континентальную Европу очень быстро и без особого сопротивления. Отчасти это объяснялось тем, что он убедил своих врагов в непобедимости 1000-летнего рейха. Он сражался силой мысли. К тому времени, когда французские войска столкнулись с нацистами, они уже видели массовые митинги в Нюрнберге, видели результаты блицкрига в Польше. Они смотрели это на том же экране, на котором видели Чарли Чаплина и Мориса Шевалье и ролики новостей, сообщавшие им результаты велосипедных гонок[71].

Один за другим Бигл заполнял экраны изображениями торжествующего врага.

Слева нацисты вошли в Париж, завоевали Югославию и Грецию, Северную Африку, Украину и страны Прибалтики. Гестапо собирало подозреваемых и увозило евреев. Они бомбили невинных граждан в Лондоне.

«Остров Уэйк», падение Сингапура и Филиппин появлялись на экранах 4, 5, 9 и 10, когда Япония шла вперед (трусливо), а американцы отступали (героически). Джон Уэйн наблюдал за батаанским маршем смерти[72]. Победители помещали побежденных в жестокие тюремные лагеря, чтобы они чахли и умирали.

На центральном экране появилась «Касабланка»[73]. Для Бигла в этом было что-то определяющее. В ритме истории, которую он создавал, ткал, представлял, она заслуживала того, чтобы выйти из темноты и оказаться в центре экрана. Это был момент выбора – вот что это было – когда мы перешли от эгоистичного поглощения к самоотдаче. Все пришли в кафе «У Рика»: американцы, беженцы – чешские, немецкие, еврейские, румынские и другие – французы, вишистские французы, русские и нацисты. И судьба каждого зависела от того, что решит сделать Рик.

Как только Рик принял решение… все изображения изменились.

сменились на

К концу «Сахары» Богарт и его шестеро парней, включая француза, британца и чернокожего суданца, захватили целую роту ранее непобедимых нацистов.

Справа Соединенные Штаты начинают наносить ответные удары в Тихом океане.

После этого Америка пошла в уверенное наступление. Это была наполовину реальность, наполовину миф, и оба эти понятия оказались бесстыдно смешаны. Военные давали Голливуду кадры, советников, оборудование, солдат, транспорт, совместные операции. Взамен кинематографисты – с удовольствием – рассказали историю, которую хотели рассказать Вашингтон и его солдаты – так, как они хотели.

Центральный экран: «Битва под Сан-Пьетро». Вступительное слово на экране: «Все сцены в этой картине были сняты в пределах досягаемости огня, вражеского стрелкового оружия или артиллерии». Как ни странно, это было правдой. В то время как вокруг центрального экрана люди бежали, прыгали, мчались, вступали в бой, американские солдаты, пробивающиеся вверх по хребту Италии, вошли в бой.

Бигл задался вопросом, не повлиял ли фильм на него так, потому что именно здесь воевал его отец. Может быть, не в Сан-Пьетро, но в Италии. Там он был ранен. Каждый раз, когда Бигл смотрел фильм и видел, как людей уносят на носилках, он искал лицо своего отца. Он так и не нашел, даже с помощью стоп-кадров и цифрового увеличения. Но он был уверен, что лицо его отца должно было выглядеть так же, как лица в фильме. Такие необычайно обычные. Небритые. Курящие сигареты. Готовые отдать жизнь за чашку кофе. Мечтающие хоть об одном свежем овоще, кусочке лука, ванне. Его отец был мертв. Он не мог спросить его: «Папа, ты был в Сан-Пьетро? Это там ты получил свое “Пурпурное сердце”? Ты любил свою страну больше, чем я? И могу ли я как-нибудь попасть туда же? Там было лучше? Было ли там так хорошо, как показывают в кино?»

Мужчины шли в бой.

Фильм был снят без звука. Повествование вел режиссер, майор Джон Хьюстон: «Их встретила стена огня из автоматического оружия и минометов. Патрули добровольцев предпринимали отчаянные попытки достичь вражеских линий и ослабить сильные позиции. Ни один член такого патруля не вернулся живым».