Хвостатые истории

Когда Груша наконец пришла в себя после пережитого, она влезла мне на шею, и оторвать ее от меня уже оказалось невозможным. Она прилипла и влюбила в себя беспрекословно – и стало понятно, что она навсегда остается у нас после всего пережитого. Хотя, признаться, для проформы мы раскатали в большой комнате нашей двушки фотофон, поставили два осветительных прибора и сделали Грушеньке фотосессию на пристройство. Уже тогда мы понимали, что соблюдаем простую формальность – зато фотографии мне пригодились для иллюстрации того, какой она к нам пришла и какой стала, когда расцвела! Вообще как фотограф я очень хорошо понимаю ценность семейных архивов. Точнее, их бесценность! Только фотографии и видеохроники способны хранить наши воспоминания, и, признаться, порой я хорошенько зависаю над съемками прошлых лет.

Груша была лишена многих возможностей для манипуляции людьми, ведь две основные части тела, предназначенные для управления хозяевами – уши и хвост – у нее отсутствовали. Но она нашла выход, и быстро – вся коммуникация, исходящая от нее, основывалась на бесподобных выражениях морды, мимике бровями и телодвижениях, вернее сказать телоколебаниях или телоколыханиях. «Вилять всей собакой» – точно про Грушу! А еще она четко поняла, что нужно махать ресничками, лапки давать поочередно и почаще и улыбаться изо всех сил – вот тогда жизнь пройдет стабильно в розовом цвете.

Что она и делает – всегда улыбается, колбасит своим хвостом, который хоть и обрубок, но капитально оброс шерстью и превратился в помпон или даже небольшой веер – и лезет обниматься. Желательно на ручки. И, как вы уже догадались, теперешний вес ее совершенно не смущает, нет. Ведь Груша – вечный щенок, а щенкам место – правильно, на ручках!

Сколько ей было лет? Сколько угодно. Она казалась мне полуторагодовалой собакой, но могла быть и трехлетней, и даже пятилетней, ведь мой большой опыт дал мне понять, что хорошие зубы у собаки могут быть в любом среднем возрасте, если с генами повезет. Несмотря на то, что с тех пор прошло уже девять лет, а значит, сейчас ей минимум двенадцать, а скорее всего, побольше, в душе Груша – все тот же нелепый подросток в белых носочках, так непосредственно и уверенно протиснувшийся в нашу жизнь. Она бегает по участку, играет с другими собаками, и я наивно продолжаю думать, что время остановилось, что никто из нас не стареет, а Груше по-прежнему годика три. По крайней мере, виду о том, что она старше, наш меховой помпончик не подает.

Ника

Появление в нашей семье Ники завершает одну из микроэпох моей жизни – городскую.

Тогда мы еще боролись за воспитание Брейна, о котором я обязательно расскажу, и жили в съемной двушке напротив парка.

Нику за три года до момента, о котором сейчас рассказ, мы с волонтерами вытащили из муниципального приюта, а спустя какое-то время я пристроила в замечательную, как мне казалось, семью. Новые хозяева показывали мне, какая шикарная будка-дворец ждет Нику на их вольготном загородном участке, но заверяли, что ночевать она будет в доме. Никакого самовыгула по деревне, только строго внутри участка, паштет с пальца и всесторонняя забота гарантировались. Я была бесконечно рада тому, что на Нику, которой тогда было лет пять, а может и семь (зубы желто-коричневые, старые, плохие очень), нашлись свои люди! Тем более что собака из приюта, ни к чему не приучена, особой какой-то изюминкой внешней не отличалась – обычная беспородная собака, которых, к сожалению, в каждом приюте большое количество.

Нику в новый дом отвезли с легким сердцем и какое-то время я поддерживала с новыми хозяевами связь. Новости поступали только хорошие! Затем у меня начался новый киношный проект, рутина увлекла с головой, а общение сошло на нет, потому что я не хотела быть навязчивой, ведь уже долгое время по переписке и звонкам все у собаки складывалось хорошо, даже фотки слали.

И вдруг спустя три года звонок: «Девушка! Вы нам пристраивали Нику, заберите ее!» Я тогда даже не поняла, что речь идет о нашей Нике. Да и собак я с тех пор не пристраивала, а только фотографировала, потому честно ответила: «Быть не может, я не пристраиваю собак, я фотограф. Наверное, я вашу собаку фотографировала, вам куратору звонить нужно».

На том конце провода удивились, однако я уверенно повторила, что вопрос не по адресу, и положила трубку.

И тут меня осенило. «Да быть не может!» – отмахнулась я от странной мысли. Прошло столько лет, все было хорошо!

Но червячок, затаившийся внутри, начал о себе регулярно напоминать. И донапоминался до того, что я перезвонила и стала выяснять, что за Ника, да как же так и что случилось. Оказалось, что да, это она.

И что ее волшебные когда-то хозяева уже год как переехали в городскую квартиру. А собаку с собой не взяли, потому что… «она же не квартирная!»