Хвостатым здесь не место!

Я тысячу раз просила его рассказать всё честно, а он отнекивался, при этом даже не скрывая, что что-то утаивает.

С другой стороны… Может, всё-таки дать о себе знать?

Что со мной всё хорошо, но искать меня не нужно. Так будет правильно, хотя бы из чувства благодарности за то, что он мне помогал. Вот только как это сделать? Телефон под воздействием паранойи и эмоций я сломала, нового у меня нет…

Или выбросить из головы дурацкую идею? А ведь Андрей может думать, что меня не просто похитили, а убили так же, как и водителя…

Пусть я не была ему близким человеком, я слишком хорошо знала, каково это — переживать чью-то смерть.

Так ничего и не придумав, я провалилась в глубокий беспробудный сон.

Утром я проснулась с чётким намерением и уже созревшим планом. Всё-таки не зря говорят, что после хорошего сна приходят хорошие мысли.

Во время уборки вчера видела небольшую стопку белой бумаги и несколько ручек. Села сочинять письмо.

«Дорогой Андрей!..» — начала было я, но, поняв, как шаблонно и глупо это звучит, зачеркнула.

«Здравствуй, Андрей!» — кажется, это еще хуже.

«Андрей! — да, так гораздо лучше. — Прежде всего, хочу попросить прощения за свой побег, но ты не оставил мне другого выбора…»

Внутренний голос ехидно хихикнул. Да уж, отличный способ попросить прощения — убедить собеседника, что он сам виноват и вообще заслужил. Хотя Финик, конечно, заслужил. Вдохнув, я решила всё-таки убрать обвинения.

«Прежде всего хочу попросить прощения за свой побег. Меня слишком пугало всё, что происходило рядом с тобой, и я не выдержала. Ты очень много сделал для меня, я тебе очень благодарна. Ты единственный, кто протянул мне руку помощи, когда она была нужна мне больше всего на свете. Я никогда этого не забуду. Надеюсь, ты справишься со всеми неприятностями — у тебя всё получится. Я не справилась даже с тем, чтобы просто быть рядом с тобой…»

Поняв, что написала, безжалостно вычеркнула последнюю строчку. Что за «быть рядом»?! О каких «рядом» я думала, когда писала это?!

И вообще, я прекрасно справлялась, особенно после гипноза. Вот как он меня найдёт, пропишет мне «двойную дозу», так снова справляться начну…

Ещё раз перечитав, переписала всё на чистый лист без помарок и исправлений. Немного поколебавшись, подписалась — «Кристина». Теперь оставалось найти конверт. На всякий случай ещё раз обыскала квартиру, но ничего подходящего не нашла и в итоге попросту сделала конверт сама — из большого белого листа. Вместо клея использовала варёную картошку. Немного старания — и получилось весьма неплохо.

«Зато не вычислить, где я это купила», — мысленно хихикнула я, вписывая адреса отправителя и получателя. В качестве отправителя вписала дом Финика, в качестве получателя — адрес своего уже бывшего участка.

Я не знала, получится ли задуманная авантюра, но решила попробовать. Ещё когда жила с Ваней, несколько раз заказывала косметику из каталогов по почте, тогда несколько раз возвращались мои письма — я забывала наклеить на конверты марки. Поэтому и в этот раз я надеялась, что внутренние регламенты почтовой службы не позволят им выбросить письмо, и они доставят его по адресу отправителя.

Теперь осталось бросить послание в ящик. Один такой для приёмки писем есть на соседнем доме, даже из окна его видно. Всего-то и нужно — выйти из подъезда и пройти меньше ста метров.

— А может быть ты ночью слетаешь и бросишь конверт? — поинтересовалась я у фейки, бестолково слонявшейся по кухне и стенавшей о том, что в доме нет сахара.

— Ты в своём уме? Меня? Ночью? На улицу?! — оскорблённо взвизгнула навка. — Ребёнка своего выгоняй по ночам, а я, между прочим, в доставщики не нанималась.

— Эм… значит, нет, — её бурная реакция несколько сбила с толку.

Нет, может быть, и правда не стоило предлагать ей лететь открыто в жилом квартале, мало ли кто увидит из окна многоэтажки. Но что ж так психовать?

— И вообще, я отсюда выходить не собираюсь. По крайней мере в ближайшие две недели, — поняв, что я не настаиваю, феечка чуть успокоилась, перейдя на более деловой тон.

— Две недели? — я дёрнулась, вспомнив, что именно этот срок уже называл мне Финик, когда говорил, что через две недели его проблемы будут полностью решены. — А что произойдёт через две недели?

— Ничего, просто я же тебе уже говорила про то, что навки… — она вдруг насторожилась и, подлетев ко мне, зависла в воздухе. — А ты почему спрашиваешь? Хочешь поскорее от меня избавиться?

— Да ты особенно не мешаешь. Ещё бы не была такой прожорливой, а то из-за тебя я второй день пью несладкий чай.

— Людям сахар вреден, — сделав мертвую петлю, Моль крутанулась и вылетела из кухни в большую комнату.

Характер у маленькой розовой пакости был точно не сахар, и чем дольше та сидела на диете, тем больше он портился. Большую часть времени она проводила рядом с окном, осторожно выглядывая на улицу из-за висящей в качестве занавески простыни. Но, по крайней мере, мне было с кем поговорить, кроме Алечки.