Читаем Киану Ривз: победы, печали и правила жизни полностью

«Жизнь среди деревьев» рассказывает еще и о человеке, столяре Рихардсе Видзикисе, и его пасторальном, неспешном, непосредственном образе жизни, о котором можно только мечтать. Он долотом выдалбливает древесный ствол. («Никаких механизмов, – с удивлением произносит Киану. – Лишь пара умелых рук обрабатывает дерево».) Столяр опускает бревно в ледяную воду, чтобы размягчить древесину, потом использует жар огня – технику сгибания дерева с помощью пара, – чтобы придать стволу форму, отчетливо напоминающую лодку. Далее он натирает древесину дегтем, причем не простым, а сделанным из смолы, скапливающейся в корнях старых сосен, доживающих свои последние дни.

Если слушать в наушниках, от всего этого мурашки бегут по коже: ритм врезающегося в дерево долота, шорох кисти с дегтем, Киану, который произносит фразу «Деготь – это суть леса, он обладает густым ароматом и защитной силой» голосом, который и сам кажется густой, защитной сутью леса. Он читает текст совсем не так, будто это просто какие-то перепечатанные продюсером сведения о деревьях. Его голос звучит так, словно он одержим деревьями, словно их способность пережить нас не дает ему покоя, как и мысль, что их ощущение времени для нас непостижимо. В этой роли, как и в значительной части творчества Киану, ключевым элементом становится невыраженная, но явная грусть. Скорее всего, нам никогда не доведется жить, как Видзикис, заниматься только тем, что хорошо нам дается, и не думать ни о чем другом, пока не доведем дело до конца. Это слишком заветная мечта. Даже для Киану: наверное, и ему не предначертана жизнь лодочного мастера, и он сам это знает, и эта мысль – словно стрела в его беззащитном сердце.

«Деревья умоляют нас сбавить темп, – говорит он. – Остановиться, прислушаться, ощутить мгновение».

На этих словах голос его слегка пресекается, точно он по опыту знает, до чего трудно так жить, но как важно стараться и не оставлять стараний.

Quod debitum sanguine[522]

Спасибо Уиллу Уэлчу и Крису Гайомали из GQ за то, что когда-то предложили мне написать о Киану, а Дэниэлу Джексону – за фотографии; спасибо Куин Херати из Heraty Law; спасибо, Шэннон Келли, Дайан Шо, Гарретт Макграт, Мередит Э. Кларк и все прочие в Abrams Books; Виктор Квинас, Патрик Дженсен и Марта Асторга; Крис Хит; Джессика Хоппер и Джоан Лемей, спасибо за терпение; и команде Western Sound – за то же самое; Cafe Tropical и Sunset Marquis; Холли Андерсон, Чак Клостерман, Молли Ламберт, Уэсли Моррис и Эми Николсон; Джим и Эллен Паппадимас, Мэри Флаэрти и Лиз Паппадимас.

Я также в долгу перед Лос-Анджелесской публичной библиотекой и ее сотрудниками, а также перед Дэвианом О, Моникой Лука и всеми, кто дополняет архив статей о Киану на посвященном ему бесценном ресурсе Whoa Is (Not) Me.

Написано 16 марта 2020-4 января 2021 года в Калифорнии.


Для Дженн, которая села за руль автобуса

И для Шарлотты, которая родилась свободной в реальном мире

Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-бестселлер

Нежность волков
Нежность волков

Впервые на русском — дебютный роман, ставший лауреатом нескольких престижных наград (в том числе премии Costa — бывшей Уитбредовской). Роман, поразивший читателей по обе стороны Атлантики достоверностью и глубиной описаний канадской природы и ушедшего быта, притом что автор, английская сценаристка, никогда не покидала пределов Британии, страдая агорафобией. Роман, переведенный на 23 языка и ставший бестселлером во многих странах мира.Крохотный городок Дав-Ривер, стоящий на одноименной («Голубиной») реке, потрясен убийством француза-охотника Лорана Жаме; в то же время пропадает один из его немногих друзей, семнадцатилетний Фрэнсис. По следам Фрэнсиса отправляется группа дознавателей из ближайшей фактории пушной Компании Гудзонова залива, а затем и его мать. Любовь ее окажется сильней и крепчающих морозов, и людской жестокости, и страха перед неведомым.

Стеф Пенни

Современная русская и зарубежная проза
Никто не выживет в одиночку
Никто не выживет в одиночку

Летний римский вечер. На террасе ресторана мужчина и женщина. Их связывает многое: любовь, всепоглощающее ощущение счастья, дом, маленькие сыновья, которым нужны они оба. Их многое разделяет: раздражение, длинный список взаимных упреков, глухая ненависть. Они развелись несколько недель назад. Угли семейного костра еще дымятся.Маргарет Мадзантини в своей новой книге «Никто не выживет в одиночку», мгновенно ставшей бестселлером, блестяще воссоздает сценарий извечной трагедии любви и нелюбви. Перед нами обычная история обычных мужчины и женщины. Но в чем они ошиблись? В чем причина болезни? И возможно ли возрождение?..«И опять все сначала. Именно так складываются отношения в семье, говорит Маргарет Мадзантини о своем следующем романе, где все неподдельно: откровенность, желчь, грубость. Потому что ей хотелось бы задеть читателей за живое».GraziaСемейный кризис, описанный с фотографической точностью.La Stampa«Точный, гиперреалистический портрет семейной пары».Il Messaggero

Маргарет Мадзантини

Современные любовные романы / Романы
Когда бог был кроликом
Когда бог был кроликом

Впервые на русском — самый трогательный литературный дебют последних лет, завораживающая, полная хрупкой красоты история о детстве и взрослении, о любви и дружбе во всех мыслимых формах, о тихом героизме перед лицом трагедии. Не зря Сару Уинман уже прозвали «английским Джоном Ирвингом», а этот ее роман сравнивали с «Отелем Нью-Гэмпшир». Роман о девочке Элли и ее брате Джо, об их родителях и ее подруге Дженни Пенни, о постояльцах, приезжающих в отель, затерянный в живописной глуши Уэльса, и становящихся членами семьи, о пределах необходимой самообороны и о кролике по кличке бог. Действие этой уникальной семейной хроники охватывает несколько десятилетий, и под занавес Элли вспоминает о том, что ушло: «О свидетеле моей души, о своей детской тени, о тех временах, когда мечты были маленькими и исполнимыми. Когда конфеты стоили пенни, а бог был кроликом».

Сара Уинман

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Самая прекрасная земля на свете
Самая прекрасная земля на свете

Впервые на русском — самый ошеломляющий дебют в современной британской литературе, самая трогательная и бескомпромиссно оригинальная книга нового века. В этом романе находят отзвуки и недавнего бестселлера Эммы Донохью «Комната» из «букеровского» шорт-листа, и такой нестареющей классики, как «Убить пересмешника» Харпер Ли, и даже «Осиной Фабрики» Иэна Бэнкса. Но с кем бы Грейс Макклин ни сравнивали, ее ни с кем не спутаешь.Итак, познакомьтесь с Джудит Макферсон. Ей десять лет. Она живет с отцом. Отец работает на заводе, а в свободное от работы время проповедует, с помощью Джудит, истинную веру: настали Последние Дни, скоро Армагеддон, и спасутся не все. В комнате у Джудит есть другой мир, сделанный из вещей, которые больше никому не нужны; с потолка на коротких веревочках свисают планеты и звезды, на веревочках подлиннее — Солнце и Луна, на самых длинных — облака и самолеты. Это самая прекрасная земля на свете, текущая молоком и медом, краса всех земель. Но в школе над Джудит издеваются, и однажды она устраивает в своей Красе Земель снегопад; а проснувшись утром, видит, что все вокруг и вправду замело и школа закрыта. Постепенно Джудит уверяется, что может творить чудеса; это подтверждает и звучащий в Красе Земель голос. Но каждое новое чудо не решает проблемы, а порождает новые…

Грейс Макклин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное