Киану Ривз: победы, печали и правила жизни

На съемках у Браны Киану также знакомится с широкоплечим шекспировским актером Брайаном Блессидом. Блессид играл герцога Эксетера у Браны в «Генрихе V», кота по имени Старик Второзаконие в классической постановке «Кошек» в Вест-Энде и принца Вултана, повелителя людей-ястребов Небесного города в экранизации «Флэша Гордона» 1980 года[254]. Когда они знакомятся с Киану, Блессиду уже за пятьдесят и он только что совершил первую попытку восхождения на Эверест без дополнительного запаса кислорода. Вдобавок он каждый день медитирует. Киану просит Блессида преподать ему пару уроков, и вот будущий принц Сиддхартха медитирует среди тосканских холмов с бывшим принцем Вултаном. Однажды, медитируя, Киану чувствует, будто его тело стало «размером с долину», а рука казалась длиной в восемнадцать миль[255].

Работа над ролью или духовные поиски? В этот период жизни Киану между ними, наверное, нет существенного различия. Ему предстоит играть изнеженного принца, который, покинув свой двор, обнаруживает мир страдания, болезни и смерти; готовясь к съемкам, он пытается срастись с историей Сиддхартхи на клеточном уровне, подвергая себя подобному опыту. Он отправляется в Бутан и сидит с бутанским ламой Дзонгсаром Кхьенце Ринпоче. В Катманду с ним случается страшный приступ диареи от монастырской еды; позднее Киану наблюдает проходящую у реки кремацию.

«Родители клали ветки на погребальный костер, – будет рассказывать он впоследствии, – где горело тело женщины… Солнце заходило за храмы… Садху гоняли обезьян… Собаки носились вокруг костра, с ними играли дети… Жизнь во всем своем многообразии! Старые, молодые, индийцы, туристы, боль, радость… Там я почувствовал что-то от Будды, что-то из колеса бытия. Рождение, смерть, рождение, смерть, рождение, смерть. На Западе мы делаем все возможное, чтобы дистанцироваться от лика смерти»[256].

На съемки фильма о знаменитом аскете уходит 35 миллионов долларов. Автор-путешественник Пико Айер рассказывает в статье Los Angeles Times, что в вызывном листе значились «208 придворных, 50 придворных стражей, 36 носильщиков паланкинов, 12 конюхов, 11 индийских девушек и 8 игроков в кабадди», с пунктом «особые указания», включающим «10 лошадей[257]. Реквизит: паланкины (минимум 3). Обед: на 140 человек (и на 350 членов массовки)». Бертолуччи распоряжается доставить самолетом из Лондона пятьсот париков для массовки, а также пасту для итальянских лепщиков по гипсу, возвращающих древнему городу Бхактапуру исконный облик V века до нашей эры.

Киану постится, чтобы похудеть и играть Сиддхартху в сценах, где тот обрастает отшельнической бородой и остается в живых, питаясь грязью и птичьим пометом. Пока он худеет, рассказывает Киану журналистке Кристин Маккенна, ему снятся сны о том, как он наедается до отвала хлебом и сыром или катается нагишом в грязи и поливает голову красным вином. Спит он мало, но его мозг словно искрит. Этому искрящему состоянию он даже дал название – «белая зона»[258].

Сюжетная линия «Маленького Будды» без участия Киану разворачивается в настоящем. Крис Айзек играет архитектора из Сиэтла, который, вернувшись однажды с работы в свой аскетично-постмодернистский дом, обнаруживает жену (ее играет Бриджит Фонда) в компании двух тибетских буддистских монахов. «Они просто любовались пустотой комнаты, милый», – говорит Бриджит Фонда.

Айзек и Фонда играют холодно и отстраненно – и друг от друга, и от собственных эмоций. Как полагают монахи, сын Фонды и Айзека может быть реинкарнацией недавно умершего тибетского ламы. А Крис Айзек полагает, что ему не помешало бы тяпнуть еще скотча. Это второй игровой фильм, где у него главная роль, после линчевского «Твин-Пикс: Сквозь огонь»[259], в котором он с Кифером Сазерлендом расследовал убийство, произошедшее до исчезновения Лоры Палмер, и в итоге сам бесследно пропал. После этого он предстанет в притягательно необязательном и самокритичном метаобразе «Криса Айзека» на «Шоу Криса Айзека»[260]. Зато в «Маленьком Будде» вся его игра сводится к наклонам головы и закатыванию глаз, ужимкам неловкости из наследия Джеймса Дина. Похвалы в «Маленьком Будде» достойна игра Фонды, хотя играть ей приходится совсем мало: когда их сын принимает приглашение отправиться в Бутан на встречу с другими потенциальными ламами, в поездке его сопровождает как раз Айзек, а Фон да остается в холодном и грустном Сиэтле. Но ей все равно удается улучить свои моменты. Фонда демонстрирует невиданную глубину в сцене, где она подвозит сына в местный Дхарма-центр и спешит уехать побыстрее, словно шарахаясь то ли от местной церковной атмосферы, то ли от собственного чувства вины.