Кьяра

Рвущаяся нить

На базаре, который здесь называли ярким и грохочущим словом «ярмарка», я всегда старалась встать рядом с Эрли. Я была ей благодарна за помощь, а еще мне было ее жалко. Она рассказала мне про свою исчезнувшую дочь Мию, которую увели агибы, соблазнив дальней дорогой, и про то, как дома ждут ее, волнуются и тоскуют. Я вспомнила Мию – это за их семьей я шла тогда от маяка до базарной площади в свой самый первый день в этом городе. Над ними еще кружила, как привязанная, большая синяя птица. И это ее, Мию, я нечаянно толкнула в толпе. Тогда она показалась мне такой домашней девочкой, маминой дочкой, милой и послушной. Интересно, знала ли она уже в тот момент, что уйдет, бросит своих родных, заставит их страдать? Она ушла, сбежала в неизвестность непонятно для чего. Я не понимала этого и злилась.

Хорошо, что у Дика и Эрли были еще дети. И – старуха-лодочница, она тоже была с ними! Я не знала, чья она мать, Дика или Эрли, но мне было радостно, что она из их семьи. Такой клубок совпадений получился. Город назывался Хотталар, и он очень нравился мне. Тем, что море вокруг не кишит огнёвками. Тем, что все, кто хочет, могут заниматься любым ремеслом, не важно, мужчина ты или женщина. Что люди здесь приветливые и щедрые. Что нет никакого короля, обряда и даже Семипряха.

– Кто же ваш бог? – спросила я у Эрли, когда узнала, что они слыхом не слыхивали о Семипряхе.

– Ну… – задумалась Эрли. – Мой муж работает на маяке, а сыновья ловят рыбу в море. Они почитают морского владыку, что живет в глубине моря. Он огромен и страшен. У него два рога и длинный хвост, и когда он бьет этим хвостом, на море начинается шторм.

Я невольно улыбнулась. О, туатлин! Да ты, оказывается, местное божество! А Эрли продолжала:

– Я выращиваю цветы и разные травы, и молюсь богине земли, ее зовут Берегиня, потому что она бережет нашу землю и всех, кто на ней…

– Моя бабушка тоже травница, – перебила я.

– Значит, мы с тобой почти родственники, – засмеялась Эрли и тут же помрачнела. – У моей дочери Мии – ветер в пятках, и ее бог – это бог странствий, не дающий покоя под крышей родного дома.

Я промолчала, не зная, как ее утешить. Всю осень и зиму я продавала игрушки рядом с ней, я познакомилась с ее взрослыми красивыми сыновьями и подарила ее младшим дочерям деревянных кукол, я по-настоящему подружилась с ними со всеми, но никак не могла ей помочь найти Мию.

В сумерках я возвращалась на остров, а в голове моей рифмовалось: «Мия – Рия, Рия – Мия». Я потянула туатлина за левый рожек и похлопала по левой стороне головы, чтобы он повернул к Суэку.

Сады просыпались от зимней спячки. Деревья разворачивали листья, открывались солнцу. Первоцветы, южики и тиолы, раскрасили поляны белым и желтым. В Садах я знала каждый уголок, каждое дерево, каждый куст и клумбу, поэтому сейчас неслышно шла нашими тайными тропками мимо стражей, вглядываясь сквозь заросли то в одного, то в другого. Где-то среди них – Глен, и мне надо разыскать его. Стражей мы тоже всех знали, они редко менялись здесь. Вот толстый Бин, стоит навытяжку около озера, а это дремлет на посту Гио… Где же Глен? Я дошла уже до самого храма Семипряха, его двери были распахнуты настежь, а в окнах горел яркий свет. И вдруг услышала странный звук в стенах храма – будто кто-то с силой разорвал кусок ткани, а потом глухой рык. Против воли я подкралась к окну и заглянула внутрь.

Сначала я увидела огонь. Он горел высоко и ярко в выложенном камнями круге посреди комнаты. У огня сидела Пряха. На ней был темный дорожный плащ, сколотый у горла золотой брошью в форме веретена, будто она только что пришла. Лицо ее было искажено гримасой бессилия и ярости. Рядом стояла прялка. На лопаске был намотан светящийся ком шерсти. Я видела, как Пряха зачерпнула ладонью огонь из каменного круга и добавила его к этому кому. Я не верила своим глазам – она тянула нитку из огня! И проходя через ее скрюченные пальцы, на веретено наматывалась обычная шерстяная нить.

– Будь ты проклята! – рыдала старуха, и это рыдание было похоже на рев бешеного зверя. – Чертова нить!

Пряха отшвырнула от себя прялку так, что она грохнулась о каменный пол, а обрывки нити разлетелись и вспыхнули. Этот всполох будто обжег Пряху, она вскочила и закричала:

– Пропади ты пропадом! Приручить тулукта, выжить в ливневой неделе! Теперь она потащится в Северные холмы и тогда…

Она вскочила, кинулась к выходу и на пороге – исчезла. Вот только что была тут, я видела ее горбоносый профиль, всклоченные волосы, и тут же – нет ее. Пропала, растворилась прямо на пороге храма Семипряха.

Я постаралась стряхнуть с себя увиденное, забыть на время, чтобы подумать об этом после. Потом, не сейчас. Сейчас самое главное – найти Глена, увидеться с Рией.

Глен стоял на посту у алиановой рощи. Я вышла из-за дерева и встала перед ним. Глен вздрогнул и отшатнулся.

– Тсссс! Глен, это я, Кьяра.

Я сразу поняла, что случилось то, чего я так боялась, – по щекам Глена текли слезы, он беззвучно плакал на своем посту.

– Король выбрал Рию.