Кибер-Ангел

– Камера засекла его, когда он у арки встретился с молодой женщиной, судя по всему, его знакомой. Они ссорились. Потом женщина ушла. Стрит развернулся и прошел под аркой во двор. И исчез. Сколько ребята ни искали, ни на одной камере он больше не засветился.

– А ты же сказал, что он попался! – возмущенно перебил Шарьяжа Павел.

– А вот за женщиной проследить удалось, – невозмутимо продолжил тот. – Вы что, ее не узнали?

Он повернул к себе планшет, увеличил изображение и снова развернул экраном от себя. Женщину стало отчетливо видно, а вот лицо мужчины, наклонившего голову, – нет.

– Это же… подруга начлаба! – выкрикнул Павел, отчего обе официантки, давно убравшие соседние столики и прислонившиеся к пустой стойке бара, над которой висел телевизор, недовольно оглянулись.

– Удалось проследить, – повторил Шарьяж, – до самого дома. Выяснить, кто она, кто ее родные, где она работает. В общем, все.

Шарьяж пристально посмотрел на побелевшую Лизу и замолчал. Лиза, казалось, вот-вот упадет в обморок. Павел и остальные, недоумевая, переводили взгляды с Лизы на Шарьяжа и обратно.

– Ты ничего не хочешь нам сказать, а? Лиза?

Девушка, бледная, с глазами, полными слез, молча теребила кончик косы. И наконец выпалила, ни на кого не глядя:

– Это моя мама. – И добавила, умоляюще глядя на Павла: – А этот, в шляпе, скорее всего, мой бывший отчим. У него старое ножевое ранение после драки в школе, на погоду сильно реагирует, особенно на дождь.

* * *

По большой захламленной книгами и старыми семейными фотографиями профессорской квартире снова гулял сквозняк. Балконная дверь на кухне была чуть приоткрыта. Прохладный ветер с улицы временами поддувал легкие, брусничного цвета шторы.

За столом сидели Лиза, ее мама и бабушка. Лиза нервничала и все никак не могла начать разговор. Мать с кем-то переписывалась в телефоне. Бабушка курила, время от времени незаметно бросая обеспокоенные взгляды на внучку. Наконец она не выдержала:

– Что случилось, Лиза? Зачем ты нас собрала?

Лиза вздохнула, почувствовала, как в груди тревожно ворохнулось сердце, и чуть надтреснутым голосом произнесла, пристально взглянув на мать:

– Мама. Ты что, продолжаешь встречаться с моим бывшим отчимом?

Та вздрогнула, отчего из руки выскользнул телефон, и со страхом взглянула на бабушку.

– Н-нет, что за глупости?

– Я видела тебя. Вы ссорились. Возле высокого дома с аркой. Отчим был в шляпе и плаще. Он изменился. Но я-то его отлично помню.

Лиза посмотрела на бабушку, хотела, чтобы та тоже надавила на дочь, заставив ее признаться. Посмотрела и испугалась. У бабушки мелко тряслись руки, держащие мундштук с сигаретой. Какая же она, Лиза, дура! Почему решила, что так будет легче добиться от матери признания? А если у бабушки случится сердечный приступ?

– Бабуля! Прости! – Лиза кинулась к ней и обхватила за плечи. – Я не хотела…

– Сядь, Лиза, – Елена Александровна отвела руки внучки. – Нам действительно нужно поговорить.

Елена Александровна посмотрела на съежившуюся мать Лизы и задумчиво подтвердила:

– Пора.

Она положила в большую плоскую пепельницу мундштук с непогашенной сигаретой, от которой тонкой струйкой потянулся вверх дымок, и решительно отодвинула от себя пепельницу. Поднявшись и сцепив перед собой руки, бабушка обошла стол, села рядом с матерью Лизы, обняла и прижала ее к себе.

Лиза удивленно плюхнулась на стул бабушки.

– Когда эта тварь убила деда…

– Какая тварь?! Дед же умер от инсульта? Вы же сами…

– Не перебивай! – властно оборвала Елена Александровна внучку. – Мы не могли тебе ничего рассказать, тебе было всего одиннадцать. Это я уговорила Машу пойти на все условия твари и не заявлять в полицию.

Лиза переводила взгляд с бабушки на мать и обратно. У обеих были странно похожие строгие лица.

– Дед не умер, твой отчим его убил.

Лиза ахнула.

– После убийства он ушел, но вскоре вернулся. Не один. С каким-то бандитом. Бандит держал под прицелом нас с Машей, а отчим подошел к тебе.

Мама Лизы всхлипнула, а бабушка только сильнее сжала кисти рук.

– Я не знаю, что он сделал, но у тебя вдруг пошла носом кровь. Ты начала валиться на пол, маленькая, ничего не понимающая. Закрыла глаза. И тогда мы сказали, что сделаем все, что он попросит. Все. Понимаешь?

Бабушка сгорбилась на стуле, и теперь уже мама Лизы обняла ее и прижала к себе.

– Условия были такие: никакой полиции, все неопубликованные бумаги деда, которые мы найдем, сжечь. А твари выплачивать определенную сумму. Раз в полгода. Вот поэтому Маша встречается с ним, когда он требует. Передает деньги. Мы продаем потихоньку твое наследство – семейные ценности князей Фальских, у меня есть, ты знаешь. И отдаем твари. За это он обещал тебя не трогать.

– Я ничего этого не помню. Только как дед лежал в кабинете. Весь в крови… Значит, все-таки это… Отчим.

«Стрит», – добавила она про себя и ошеломленно помолчала.

– А что за бумаги деда? Вы их сожгли?

– Да не было никаких бумаг. Переписка с друзьями и коллегами, отчеты, переводы статей. Сожгли, конечно. Только фотографии оставили.