Кибердемоны 3. Динамический хаос

— Но они ограничиваются минимальным вмешательством, — продолжил клон. — Никаких химических фабрик вместо органов…

— Конечно. Ведь они покупают на чёрном рынке настоящие — пересадка каждые пять лет, от молодых и здоровых доноров, — вновь вставила Амели. — А еще они играют жителями планеты так, словно те — шахматные фигуры. Затевают для своего развлечения войны, создают новые религии, моду, искусство…

— Считают себя богами?

Мирону всегда казалось, что «сильные мира сего» — это совершенно безликие, недостижимые, скрытые на вершинах пент-хаузов фигуры, которые иногда мелькают в новостных колонках про вооруженные конфликты между корпорациями. Встретив Такеши Карамазова, он понял: в чём-то его смутные ощущения оправданы, эти люди действительно стоят над всеми остальными. Для них неприменимы человеческие законы.

Он научился принимать их, как неизбежное зло.

А вот Амели — не научилась. Выросшая среди этих людей, «золотой тысячи», сама одна из них, она не считала их недосягаемыми. И ненавидела всеми фибрами души.

— Снижаемся, — объявила девушка.

Авиетка заложила крутой вираж и прянула вниз так быстро, что Мирона на сиденье удержал лишь страховочный ремень.

— Эй, полегче, — выставив руки, он упёрся в приборную панель.

— Да ладно тебе, — беззлобно ухмыльнулась Амели. — Разве тебе не весело?

Анклав Париж представлял собой неприступную бетонную стену, с контрфорсами, бастионами, надвратными башнями и крепостным рвом. Воздушные полёты над городом были запрещены.

Клона они оставили в Блу — крошечном городке, сплошь состоящем из отелей для туристов. Сами поехали дальше, на мини-купере две тысячи двадцать второго года выпуска, на вид практически новом.

— Он такой же человек, как я и ты, — ворчала Амели, крутя — подумать только! — круглый руль, и нажимая на педали газа и тормоза. Но сканеры на воротах учуют генетические маркеры в его клетках, и тут же — пух!..

— Но нас-то они пропустят? — Мирону стало неуютно. Имплантов у него не было, да и органы были свои, родные, но всё же…

— Я — член семьи, — девушка тряхнула волосами. — У меня вечное клеймо, — она повернулась к Мирону и оттянула нижнее веко на правом глазе. Мирон наклонился поближе — щёку обдало тёплым дыханием девушки — и разглядел на радужке, в самом низу, крошечный золотой значок в виде букв «Т» и «Z» — логотип Технозон. — Компании уже нет, но её след ещё долго будет присутствовать в мире. Пока мы все не умрём.

— Значит, у тебя всегда было это… этот значок? — спросил Мирон. Он вспомнил, как Такеши говорил, что в любой момент может узнать, где Амели.

— С самого рождения. По нему определяют, что я — это действительно я. Привилегия и проклятье в одном флаконе. Я никогда не смогу затеряться в пустыне — как ты, например. Те, кому положено, всегда будут знать.

— Значит, когда мы с Мелетой вошли в Московский Технозон, там уже знали, что она — не ты, — Мирон устало откинулся на спинку. Поёрзал, ожидая, пока та подстроится, но ничего такого не произошло. Под спиной был мёртвый, обтянутый искусственной кожей пластик.

— Мы с Ясунаро знали, — кивнула Амели. — Больше никто.

— Значит, это вы натравили ту гончую. Хидео.

Перед глазами вновь мелькнуло лицо Мелеты: бледное до синевы, кожа натянулась на скулах так, что под ней видны продетые сегменты колечек…

— Это сделал дед. Хидео подчинялся только ему.

— Он отдал приказ убить девушку?

— Она была свидетелем. Чтобы миссия прошла успешно, ты должен был остаться один.

Приближалась стена. Она была гладкая, светло-серая, с виду — совсем не угрожающая. По ней даже вился плющ.

— Ты больше похожа на деда, чем тебе кажется, — сказал Мирон, чтобы не молчать.

Во рту была горечь, желудок сводило от чувства собственного бессилия. Такеши переиграл его. В очередной раз: старик умер, и мстить за Мелету больше некому…

По мере приближения стена уже не казалась такой мирной. Она нависала над выжженной равниной, отбрасывая густую зябкую тень. И разумеется, она не была монолитной. Турели боевых модулей громоздились наподобие ласточкиных гнёзд, люки прикрывали жерла пушек, а во рву, как убедился Мирон, пока они ехали по узкому однорядному мосту, была вовсе не вода…

— И чем я на него похожа? — спросила Амели. Вероятно, стена наводила страх не только на него.

— Например тем, как ты спланировала моё похищение.

— Это не было похищением, — возразила Амели. — Ты пошел с нами добровольно.

— После того, как ты вынудила меня встать на твою сторону. И поманила байками об отцовских дневниках.

— Это не байки. Сам скоро убедишься.

Они медленно приближались к воротам — сплошной стене из композитного сплава, утыканной шипами и громадными, с канализационный люк, заклёпками.

Средние века уже начались, — вспомнил Мирон слова Виталика. Ощутил острый укол сожаления от того, что не успел попрощаться… Держись, — мысленно пожелал он парнишке. — Сдаётся мне, твои приключения только начинаются.

Мини-купер медленно двигался между двух стальных щитов — толщина стены в этом месте достигала двадцати метров.

— Нас сканируют? — спросил Мирон.

— Да. Помолчи, пожалуйста.

Амели была непривычно тиха и сосредоточена.