Кибердемоны 3. Динамический хаос

Сутки назад его хотели продать на чёрном рынке, как заурядного раба. А сейчас он сидит в Парижском кафе с красивой девушкой. Которая, впрочем, тоже хочет его убить — что бы она там ни говорила.

— Мне неуютно на улице, — честно признался Мирон. — Всё время кажется, что кто-то следит.

— Расслабься, — гарсон принёс на крошечном подносике две рюмки искристого зеленоватого стекла и две фарфоровые чашечки. Рядом с каждой, на блюдце, лежало хрупкое печеньице. — Париж — единственное место, где ты можешь чувствовать себя спокойно на улице. Здесь нет дронов. Нет камер слежения, нет ни единого компьютера, подключенного в Плюс. Ты — невидимка.

Мирон вспомнил, как впервые увидел Амели. На фотографии, сделанной здесь, в Париже. Кто-то не побоялся пронести сюда камеру, сделать снимки, а затем вывезти их из анклава.

Амели добавила в зелёный напиток несколько капель воды из кувшина — жидкость тут же помутнела — и сделала небольшой глоток.

— Что до слежки, — сказала она. — Так это люди моей матери. Разумеется, она узнала о моём приезде в тот самый момент, как мы прошли через стену. Ей любопытно, кто со мной, поэтому за нами следят.

— И ты так легко к этому относишься?

— Мне плевать, — она взяла пачку чёрных «Галуаз», принесённую гарсоном, прикурила от бензиновой зажигалки и выпустила из ноздрей две тонкие струйки дыма. — Им велено только смотреть. Но не слушать. Таков уговор.

— И ты ей поверила? — скептически поднял бровь Мирон.

— Моя мать из клана Кеншин, — Амели потушила сигарету и сделала глоток кофе. — Самурай до мозга костей. Если даёт слово, держит его до конца.

Мирон, по примеру Амели, капнул в зелёную рюмку воды, а затем сделал осторожный глоток. Покатал жидкость на языке, проглотил… Скорее хорошо, чем плохо, решил он. Какие-то специи. Незнакомые.

— Приём завтра, — сказала Амели. — Мы, как члены семьи, можем приехать пораньше — поприсутствовать на семейном обеде. Затем я отвлеку мать, а ты отыщешь дневники.

— Каким образом?

— Я нарисую тебе подробную карту замка. Не сейчас, когда придём в гостиницу. Руководствуясь этой картой, ты обшаришь несколько вероятных мест нахождения дневников.

— Там, наверное, всё напичкано охраной, — с сомнением произнёс Мирон.

— Только живые слуги. Ни камер, ни сигнализации — мать на дух не переносит электроники. Возможно, придётся импровизировать. Я знаю, ты это умеешь.

— Сколько у меня будет времени?

— Приём будет длиться до полуночи. Я должна быть возле матери — принимать гостей, развлекать, сплетничать. После обеда мы изобразим небольшую размолвку. Ты притворишься обиженным, и сославшись на головную боль, удалишься в одну из гостевых комнат, прилечь.

— Размолвку?

Амели посмотрела на него из-под чёлки, упавшей на глаза.

— Слушай, я думала, ты более сообразителен.

— В смысле?

— Нам придётся изображать любовников. Именно в таком качестве я и протащила тебя в Париж.

Мирон моргнул. Один раз, другой… Он и вправду должен был догадаться. Это так очевидно! Они не могут быть «просто друзьями». Если Орэн Кеншин решила представить молодого человека родне — это серьёзно. Это тянет по меньшей мере на «отношения».

— Когда ты спустишься к гостям, я объявлю о помолвке, — сказала Амели. — Скажу, что решила выйти за тебя замуж.

— Но зачем?

— Очень хочу посмотреть на их рожи. Представляешь? Я — и выхожу замуж. Такого я еще не отчебучивала.

— То есть, всё для того, чтобы эпатировать родственников?

— Половину времени трачу на это увлекательнейшее занятие, — хищно улыбнулась Амели. — Не ссы. Будет весело.

Мирон прикрыл глаза и сдавил пальцами переносицу. Ведь он знал. Чувствовал, что всё не так просто. Она хочет выставить его перед этими древними клептархами, своей семьёй, в качестве мальчика для битья…

— Закажем еще? — спросила Амели, указывая подбородком на рюмки.

— Пожалуй, я откажусь.

— А зря. Ночью ты должен быть на высоте.

Мирон молча уставился на девушку, в ожидании очередного подвоха.

— Мы же любовники, помнишь? — подмигнула она. — Мамочкины наблюдатели должны получить доказательства по полной.

— Ты сумасшедшая, — тихо сказал Мирон. — Двинутая на всю голову.

— Спасибо, — улыбнулась Амели. — Я стараюсь.

Глава 8

3.8

Её кожа пахла сладкой карамелью, а дыхание — тем напитком, что они пили в кафе. Абсент: горькая полынь и анис.

Мирон тряхнул головой, прогоняя наваждение прошлой ночи. Поспать так и не удалось: Амели не шутила, когда говорила, чем им придётся заниматься…

— Не чешись, не дёргайся, не пялься с видом деревенщины. Ты отлично выглядишь, так что расслабься.

Мирон моргнул и выпрямился. Очень хотелось сунуть руки в карманы, но откуда-то он помнил, что на таких приёмах этого делать нельзя.

Замок Киото, вопреки ожиданиям, был крошечным — по современным меркам, конечно. Полностью деревянный, с открытым двориком в центре и мощными, почерневшими от времени балками, поддерживающими выгнутую крышу.

Во дворике, обсаженном карликовыми криптомериями, находилось человек двадцать — только близкие родственники и слуги.

— Остальные гости прибудут виртуально, — пояснила девушка. — Клептархи не любят личных встреч.