Кибериада. Повести и рассказы

Конечно,думал он,лишение совершится только во сне; но если заговор охватит всю мою царственную персону,если воцарится он в ней от гор до океанов,если — о ужас!- мне и не захочется просыпаться, что тогда?! Тогда я навеки буду отрезан от яви и дядя сделает со мной все что пожелает.Выдаст на муки и поругание;о тетках и говорить нечего, я хорошо их помню, они мне не спустят, что бы там ни было.Такой уж у них норов,то есть такой у них был норов или, вернее,снова есть в этом ужасном сне!Впрочем, что толковать о сне! Сон бывает лишь там,где есть также явь,в которую можно вернуться; там же, где яви нет (а как я вернусь, если им удастся запереть меня в снах?), где нет ничего,кроме сна,там сон- единственная реальность,стало быть- явь. Вот ужас! И причиной всему, разумеется, этот фатальный избыток моей персональности, эта моя духовная экспансия, будь она неладна!

Отчаявшись, видя, что промедление смерти подобно,спасение усмотрел он единственно в срочной психической мобилизации.Нужно обязательно поступать так, как если бы я был во сне,сказал он себе.Я должен пригрезить себе верноподданнические толпы,горящие энтузиазмом,переполняемые обожанием,полки, преданные мне до конца,гибнущие с именем моим на устах,груды боеприпасов, и хорошо бы даже выснить себе какое-нибудь чудо-оружие, ведь во сне ничего невозможного нет: к примеру, средство для выведения близких, противодядьевую артиллерию или что-нибудь в этом роде,- тогда я опять буду готов к любой неожиданности, и, если даже крамола появится, хитростью и обманом переползая из сна в сон,я сокрушу ее в мгновение ока!

Вздохнул король всеми проспектами и площадями своего естества, до того все это было непросто, и приступил к делу, то есть заснул.Ожидал он увидеть построенные в каре стальные полки, ведомые поседевшими в боях генералами, и толпы, кричащие «ура» под треск барабанов и звон литавр,а увидел только малюсенький шурупик.Самый обыкновенный шуруп,с краешка слегка выщербленный,и все. Что с ним делать?Прикидывал король так и этак,а тем временем охватывала его тревога,все сильней и сильней,и слабость, и страх, и вдруг его осенило: да это же рифма на «труп»!

Весь задрожал король.Так,значит,символ конца,смерти, распада, значит, и вправду банда родных уже начала украдкой,молчком, подкопами,прорытыми в том его сне, пробираться в теперешний,-а он того и гляди рухнет в изменническую пропасть, сном под сном вырытую!Так,стало быть, конец уже близок! Смерть! Гибель! Но откуда же? Как? С какой стороны?

Засияли огнями десять тысяч личностных зданий, задрожали подстанции Величества, увешанные орденами,опоясанные лентами Великих Крестов, мерно позвякивали награды на ночном ветру- столь тяжко боролся король Мурдас со снящимся ему символом гибели.Наконец переборол его,пересилил,и улетучился тот без остатка,будто и не было его никогда.Смотрит король:где он? Наяву или в другом сновиденье?Вроде бы наяву, но как же удостовериться? Впрочем, может быть,сон о дяде перестал ему сниться и все тревоги напрасны?Но опять же: как об этом узнать? Иного способа нет, как только обшаривать и без устали перетряхивать снами-шпионами,выдающими себя за мятежников,все закоулки своей державной особы,все царство своего естества,и никогда уже не обретет король-дух покоя,вечно будет грозить ему заговор,снящийся где-то там,в отдаленнейшем уголке его колоссальной персоны!Так за дело же!Воплотим поскорее в явь благонамеренные сновиденья,пригрезим себе верноподданнические адреса и многолюдные депутации,сияющие ореолом благонадежности, обрушимся снами на все до единой персональные наши ложбинки,закутки,разветвления так, чтобы никакой подвох, никакой дядя не мог бы укрыться в них ни на миг! И вправду- послышалось милое сердцу шуршанье знамен,дяди и след простыл,родных не видать, кругом одна только верность- кланяется и благодарит неустанно; звенят обтачиваемые на станке золотые медали,искры вылетают из-под резцов, которыми скульпторы памятники ему высекают.Возвеселилась душа монаршья при виде штандартов с гербами,и ковриков, из окон вывешенных,и орудий, готовых к салюту, а трубачи уже медные трубы к губам подносят.Но когда присмотрелся он повнимательней к этой картине,заметил: что-то там вроде не так. Памятники — конечно, но как будто не очень похожие;в перекошенных лицах, в косом взоре статуй есть что-то от дяди.Знамена шуршат- правда;только вшита в них ленточка, маленькая, неотчетливая,как будто бы черная,а если не черная, так грязная, во всяком случае- грязноватая. Это еще что? Не намеки ли?!