Кибернетика и общество

Для того чтобы стать математиком, Винер немало потрудился, основательно изучил эту науку. Как это видно из его сочинений, он значительно менее основательно ознакомился с философией. Что касается политической экономии и социологии, то здесь его знания крайне поверхностны. Тем не менее он берется высказывать здесь категорические суждения по труднейшим проблемам. Винер не понимает, а может быть, и не желает понять, что маккартизм – это явление, вытекающее из самой сущности господства империалистических монополий. Диктатуру пролетариата, власть трудящихся, направленную на благо народа, Винер приравнивает к тирании фашистов и магнатов капитала, называет социалистические страны “тоталитарными”, их строй – “деспотическим”.

И если Винер прав, заявляя в конце книги, что “общество, попадающее в зависимость от веры, которой мы следуем не свободно, а по приказу извне, в конечном итоге обречено на гибель вследствие паралича, вызванного отсутствием здоровой растущей науки” – и мы присоединяемся к этому положению, – то ему следовало бы основательно подумать над тем, насколько “свободно” он сам пришел к споим суждениям о коммунизме. Разумеется, мы не собираемся утверждать, будто ему продиктовали эти суждения господа из Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности или будто он произносит их из страха передней. Ничего подобного. Субъективно он действует по “свободному убеждению”, не подозревая, что его социальное положение наложило ему шоры на глаза, а идеологическая атмосфера, в которой он живет, создает такие “помехи”, что доходящая до него информация о действительности до неузнаваемости искажена.

Читатель, ознакомившийся с книгой Винера, получит яркое представление о глубоко противоречивом характере умственного мира многих современных ученых капиталистических стран. Он увидит, насколько шатки их философские

[c.19] 

и социальные идеи, насколько далеки они от того научного метода, при помощи которого сами они добиваются и своей области успехов, порою самых замечательных. Загадка этого противоречия, как известно, давно разгадана. Работая в своей специальной области, естественники стихийно придерживаются материализма, но как только они переходят к философским и социальным обобщениям, они пользуются канонами худших идеалистических концепций.

Поразительные достижения кибернетических устройств столь сильно повлияли на некоторых буржуазных философов, что они стали ошибочно отождествлять их работу и работу мозга. Иные договорились до того, что если бы только удалось построить достаточно сложную кибернетическую машину, то она полностью заменила бы человеческий мозг. С другой стороны, некоторые приверженцы религии заявили, что занятие кибернетикой грешно, ибо бог наделил мыслящим духом лишь человека, а не мертвую материю.

Ошибались и некоторые наши философы, которые отрицали за кибернетикой право на существование, называли ее “лженаукой” как раз на том основании, что на ней паразитирует идеализм.

Между тем очевидно, что между машиной, пусть самой совершенной, и мозгом имеется качественное различие. Мозг состоит из живых клеток, является продуктом естественной эволюции, работает согласно биохимическим закономерностям. Машина же построена человеком из электронных трубок или полупроводников, работает по заданной человеком программе, согласно законам электродинамики. Машина не обладает чувствами, волей, сознанием. Но вместе с тем между машиной и мозгом нет и абсолютного разрыва. Не только потому, что они лишь разновидности единой материи, но и потому, что в самой материи, как говорил В. И. Ленин, заложена способность, до некоторой степени сходная с ощущением, – способность отражения. Именно это обстоятельство объясняет, почему машина может имитировать работу нервной системы, почему даже неполадки машины имитируют нервные расстройства. Эта внешняя, количественная, формальная аналогия не даст возможности указать раз и навсегда границу тех мыслительных процессов, которые можно будет нам переложить на машину. Отрадно, что Винер, несмотря на все свои философские заблуждения – сам он считает себя экзистенциалистом, – не поддался

[c.20] 

увлечению теми беспочвенно-фантастическими или попросту шарлатанскими преувеличениями, которые так широко распространены в связи с кибернетикой на Западе.