Киево-Печерский патерик

Кто бо не почюдиться убоблаженууму сему, еже въ такой тьмьн пещер пребывая единъ, мъножьства пълковъ невидимыхъ бсовъ не убояся, нъ крпко стоя, яко храбъръ сильнъ, Бога моляаше и Господа Исус Христа на помощь себе призывающа. И тако побди я Христовою силою, яко къ тому не съмти имъ ни приближитися емь, нъ и еще издалеча мьчьты творящемъ ему. По вечерьниимь убо пнии сдъшю ему и хотящю опочинути, не бо николиже на ребрхъ своихъ ляжашеть, нъ аще коли хотящю ему опочинути, то, сдъ на стол и тако мало посъпавъ, въстаняше пакы на нощьное пние, и поклонение колномъ творя. Сдъшю же ему, якоже речеся, и се слышааше гласъ хлопота въ пещер отъ множьства бсовъ, якоже се имъ на колесницахъ дущемъ, другыимъ же въ бубъны биющемъ, и инмъ же въ сопли сопущемъ, ти тако всмъ кличющемъ, якоже трястися пещер отъ множьства плища зълыихъ духовъ. Отьць же нашь Феодосий, вся си слышавъ, не убояся духъмь, ни ужасеся сьрьдцьмь, нъ оградивъся крьстьнымь оружиемь и, въставъ, начатъ пти псалтырь Давидову. И ту абие многый трусъ не слышимъ бывааше. Таче по молитв сдъшю ему, се пакы бещисльныихъ бсовъ глас слышаашеся, якоже и преже. И преподобьнууму же Феодосию ставъшю и начьнъшю оно псалъмьское пние, глас онъ абие ищазааше. Сице же по многы дьни и нощи творяхуть ему зълии дуси, яко не дати ему ни мало опочинути, дондеже благодатию Христовою побди я, и възятъ от Бога власть на нихъ, якоже отътол не съмти имъ ни прикоснутися ни къ мсту тому, идеже блаженый молитву творяше.

Кто не подивится блаженному, как он, оставаясь один в такой темной пещере, не устрашился множества полчищ невидимых бесов, но выстоял в борьбе с ними, как могучий храбрец, молясь Богу и призывая себе на помощь Господа Иисуса Христа. И так победил их силой Христовой, что не смели они и приближаться к нему и лишь издали являлись ему в видениях. После вечернего пения садился он подремать, ибо никогда не ложился, а если хотел поспать, то садился на стульце и, подремав так немного, снова вставал на ночное пение и коленопреклонение. Когда же садился он, как мы говорили, то тут же слышал в пещере шум от топота множества бесов, как будто одни из них ехали на колесницах, другие били в бубны, иные дудели в сопели, и так все кричали, что даже пещера тряслась от страшного гомона злых духов. Отец же наш Феодосии, все это слыша, не падал духом, не ужасался сердцем, но, оградив себя крестным знамением, вставал и начинал распевать псалмы Давидовы. И тотчас же страшный шум этот затихал. Но как только, помолившись, он садился, снова, как и прежде, раздавались крики бесчисленных бесов. Тогда снова вставал преподобный Феодосии и снова начинал распевать псалмы, и тотчас же смолкал этот шум. Вот так много дней и ночей вредили ему злые духи, чтобы не дать ни минуты сна, пока не одолел он их с Божьей помощью и не приобрел от Бога власть над ними, так что с тех пор не смели они даже приблизиться к тому месту, где блаженный творил молитву.

Се бо пакы бысть пакость творящемъ бсомъ въ храм, идеже хлбы братия творяаху: овогда муку расыпающе, овогда же положеный квасъ на състроение хлбомъ разливааху и ину мъногу пакость творяще бша. Тъгда же старй пекущимъ, шьдъ, съповда блаженууму Феодосию пакости нечистыихъ бсовъ. То же сь уповая, яко възятъ власть на нихъ отъ Бога, въставъ вечеръ и иде въ храмъ тъ, и затворивъ двьри о себе, ту же пребысть въ немь до утрьняя, молитвы творя. Якоже отъ того часа не явитися бсомъ на томь мст, ни пакости никоеяже творити имъ, запрещениемь преподобьнааго и молитвою.

А еще пакостили бесы в доме, где братия хлебы пекла: то муку рассыпали, то разливали закваску для печения хлеба, и много разных иных пакостей творили. Тогда пришел старший над пекарями и рассказал блаженному Феодосию о проделках нечистых бесов. Он же, надеясь, что приобрел от Бога власть над ними, отправился вечером в тот дом и, запершись, остался там до заутрени, творя молитвы. И с того часа не появлялись на том месте бесы и не озорничали, страшась запрещения преподобного и его молитвы.